Подсобка представляла собой короткий
коридор и несколько дверей. Без труда вычислив среди них уборную,
Ана завела в нее пришельца и, щелкнув замком, огляделась.
Кроме двух кабинок, писсуара и
раковины с треснутым зеркалом над ней, в уборной больше ничего не
было. Окно наружу, впрочем, имелось, но оно было забрано
решеткой.
- Вот… твою ж мать! Пойдем, поищем,
может, где-то в другой комнате решетки не будет. Хотя, в этом
районе – вряд ли.
Хорриакх повел головой в
мотоциклетном шлеме.
- Ты хочешь выйти через это окно? –
сдержанно прорычал он. Дождавшись утвердительного, хотя и
недоуменного кивка, скррарх шагнул к окну. Решетку он выдернул без
видимого усилия, обдав себя и Ану пылью от штукатурки и
гипсокартона.
- Блин. Надеюсь, те, на крышах,
этого не слышали.
Ана подпрыгнула, ухватившись за край
дыры. Мгновенно подтянувшись, она выбралась в образовавшееся
отверстие и спрыгнула в темноту грязного проулка. Мгновением позже
к ней присоединился Хорриакх.
- Эй! Какого черта!
Вопль возмущенного продавца еще
звенел за их спинами, когда скррарх вслед за своей проводницей
нырнул в проход между двумя мусорными контейнерами и, пригибаясь,
побежал вдоль кирпичной стены.
Что-то с едва различимым шорохом
разорвало воздух и в стену рядом с отшатнувшимся пришельцем ударило
чем-то, расколовшимся на стекло и брызги какой-то жидкости. Задрав
голову, Хорриакх заметил красный взблеск лазерного прицела.
Ана тоже успела его увидеть.
- Нас засекли! Быстрее, бежим!
Вжикнуло еще, и Ана почувствовала
болезненный укол. Схватившись за бок, она нащупала твердый шарик
ампулы. Потом сознание накрыла темнота.
Невыносимый холод вырвал Ану из
темноты небытия. Но не сразу. Она мучительно выкарабкивалась из
скользкой ледяной бездны довольно продолжительное время. И лишь
когда где-то вблизи зародилось тепло, настоящее, гулкое и большое,
она изо всех сил рванулась к нему – и наконец открыла глаза.
Ветер тут же бросил ей и лицо мелкую
пресную морось. Ана пошевелилась, чувствуя под ногами мокрые
булыжники. Такие же булыжники были и под головой, врезались в
спину. Она закусила губу и рывком, преодолевая онемение задубевших
связок, бросила тело вверх, меняя положение с лежачего на
сидячее.
И замерла в мгновенном испуге. Перед
ней, простираясь на все его необъятное величие, на расстоянии
вытянутой руки волновало воды ночное озеро Мичиган. Насколько можно
было судить, Ана сидела на участке побережья где-то между Чикаго и
Эванстоном. А может, и за Эванстоном дальше на север – ей не
приходилось раньше тут бывать. Ставший почти родным Чикаго остался
где-то по правую сторону, расцвечивая небо и воду светом от
мириадов огней. Где-то позади гудели моторы и слышались прочие
звуки – впрочем, приглушенно.