- Найди и казни того, кто должен был вчера напомнить мне об
этом. – И не надо думать, что я не в состоянии принимать решения
сам. Просто, когда ты император целой страны, всё не упомнишь, а
потому приходиться прибегать к посторонней помощи.
Пройдя через несколько богато украшенных залов, я вышел в
лицевое крыло дворца. Оно было ближе всего расположено к городу.
Тогда как основная его часть, была спрятана в каменном мешке,
образованном горами.
Ещё не доходя до балкона, можно было услышать гул толпы, и тихую
музыку, которую играл оркестр Озана, покровителя всех искусств.
Завидев меня стражи, что стояли у дверей, поспешили распахнуть их,
а советник укрылся в тени стен позволяя мне одному, выйти перед
народом.
На балконе по мимо меня не было никого, но в нишах по бокам от
него, были оборудованы комнаты, где сидели люди, которые должны
были повторять мои слова в огромные воронки, дабы все на площади
могли услышать меня.
Стоило мне показаться, как раздался восторженный гул. На самом
деле они-то не особо радовались мне, но приветствовать моё
появление можно было только радостью, иначе они бы все, так или
иначе пожалели бы. Так уже было, и возможно даже не один раз. Ведь
какой бы тварью я не был, постоянно истязать людей мне тоже не
нравиться, вот только больше всего этим занимаются те, кто хотели
выслужиться передо мной. Вот тут согласен, виноват в том, что так
настроил своих же людей, но они опять-таки, могут всё исправить в
любую секунду.
Ведь великий Калестис один, и для того, чтобы свергнуть меня,
было бы достаточно и одного советника, что напал бы со спины. Но
как видите никто не стремиться нарушать текущий ход вещей.
Слишком уж многим выгодно моё правление, потому что, сгребая под
себя всё золото я не забываю оставлять крошки для приближённых.
- Я приветствую вас люди Силента, и в этот чудесный день хочу
сказать вам несколько слов. Годы что прошли, и те, что ещё пройдут,
делают нас только крепче, а мы делаем крепче нашу империю. И пока
мы будем сильны, духом и телом Неморикс будет стоять нерушимой
крепостью, а враги будут увядать в тени её величия.
Речь, повторённая в воронки рупоров, под одобрительный гул толп
разнеслась над площадью, и затерялась среди извилистых улиц. И
пусть люди под моими глазами пытались изобразить как можно больше
радости на лицах, их глаза выдавали всё.