Муж тут же поднимается. Забирает у меня чашку с тарелкой. Ставит всё на ступеньки и, нарушая личные границы, обхватывает пальцами тонкое запястье. Внимательно осматривает небольшое покраснение на тыльной стороне ладони. Не дышу, ожидая, что будет дальше.
— Сейчас, — отпускает мою руку, уходит в ванную и возвращается оттуда с тюбиком мази. Откручивает крышку зубами, выдавливает немного на подушечку указательного пальца и смазывает мне кожу.
— Ты не ответила на вопрос, — напоминает Дамиль, вновь удерживая мою руку, хотя в этом нет никакой необходимости.
— День был совершенно обычный, — стараюсь говорить убедительно.
— Не похоже, — касается пальцами моего подбородка поднимая лицо и заглядывая в глаза. — Ты весь вечер улыбаешься. Мне интересно, что послужило поводом.
— Рада вернуться к учёбе и возможности проводить время с подругой. Спасибо, что позволяешь мне делать это, — покорно опускаю взгляд, мысленно ругая Мишку за записку, выученную мной наизусть.
Говорила же я ему. Ну говорила! Не надо. Не подходи. Забудь. Так всем будет лучше. Ему будет лучше.
Стоя перед Дамилем, чувствую себя преступницей, нарушившей договор. Мне кажется, он что-то знает. Просто играет на нервах или ждёт, что я признаюсь сама в том, что приняла от Миши тетрадный листочек с несколькими предложениями, так похожими на признание.
— Никогда не забывай, что в любой момент это может закончиться, — тихо говорит Дамиль, большим пальцем рисуя круг на моей коже.
— Конечно, — опускаю голову ниже, гася желание выдернуть свою ладонь из его захвата. Хотя он и не держит толком. Знает, что в своём праве и я не буду сопротивляться.
От этого очень больно и неприятно внутри. Заложница дурацких правил. У меня, как у парня Ульяны, Назара, свой условный срок, который в любой момент может стать очень даже реальным. Муж не даёт мне об этом забыть.
— Завтра вечером у нас гости. Приедут мои родители. Будь умницей, не шарахайся так от меня, — отпускает мою руку.
Поднимает со ступенек поздний ужин и доносит его до моей спальни. Ставит на тумбу у кровати и, развернувшись, молча уходит.
Есть мне больше не хочется. Грустно смотрю на красивый бутерброд с овощами и зеленью. Забираю остывший чай и отхожу к окну.
«А я пьяный сегодня. Тобой пьяный, моя недосягаемая. Скучал по тебе очень. Помоги мне. Я хочу засыпать с твоим запахом на пальцах. Того единственного прикосновения мне было мало.»