26 мая
1939 года. Вечер пятницы
1
Моторка на
малой скорости отчалила от берега. И Николай, подхватив своё летнее
пальто и чемодан, стал подниматься по песчаной тропинке, что вела
от пустующей пристани к селу.
– Вы, если
что, к моим тестю с тещей обращайтесь, – напутствовал его
напоследок Савелий. – Они старики хорошие, чем смогут – помогут.
Избу их вы без труда отыщете. Улица в Макошине одна только и есть,
и как пройдете примерно половину её, увидите двухэтажный деревянный
дом – с балконом, второго такого в селе нет. Это бывший поповский
особняк, и в нем теперь макошинский сельсовет. Через два дома от
него мои тесть с тещей и живут. Дед Степан и баба Дуня
Варваркины.
И вот
теперь Скрябин шел по макошинскому берегу, который казался ему
по-настоящему дивным. Сотни кузнечиков самозабвенно стрекотали, а в
воздухе пахло сосновой хвоей, сочной травой и полевыми цветами.
Николай заприметил возле тропинки и клевер, и тысячелистник, и
желто-белые вкрапления одуванчиков. Но особенно его порадовало, что
на берегу густо рос чертополох. На Руси с незапамятных времен
считалось, что он может «всполошить черта», так что им защищались
от колдунов и отваживали от дома нечистую силу. Его же использовали
для защиты от порчи домашнего скота, и прежде всего – коров. А их
тут явно держали в немалом числе: там и сям на земле виднелись не
только полукружья коровьих следов, но и разной степени свежести
коровьи «лепешки». В одну из них Скрябин чуть было не вляпался, и
дальше шагал, уже не столько любуясь окрестностями, сколько глядя
себе под ноги.
Единственная в селе улица, на которую он вышел,
пролегала почти параллельно речному берегу, но была немножко
скособочена – как если бы те, кто её прокладывал, хотели, чтобы она
отдалялась от Оки по неширокой дуге. Согласно имевшейся у Николая
карте, в дальнем своем конце улица эта переходила в грунтовую
дорогу, которая через шесть километров пересекалась с шоссе,
ведущим в райцентр. А противоположный конец улицы – Скрябин видел
это и без карты – упирался в сосновый бор, возле которого
простирался обширный погост с руинами церкви.
Столбы с
проводами ясно показывали, что в Макошино, где находилась
центральная усадьба колхоза имениXVIIсъезда ВКП(б),
провели электричество. Но свет горел сейчас только в четырех или
пяти домах. Никто из сельчан не сидел на завалинках, никто не гулял
по улице, а ведь время близилось лишь к девяти часам вечера! Не
встретив по пути ни одного человека, Николай дошел до центра села и
остановился возле двухэтажного здания с балконом, в котором
размещались сельсовет, отделение милиции, а также почта и
телеграф.