Хмурая тетка из приемной комиссии сказала, что после
официального зачисления с нас снимут мерки и пошьют все необходимые
комплекты одежды, как повседневной, так и тренировочной, но
примерно неделю или две придется ходить в своем. Почему так — я не
уточнял, но догадывался, что все дело в зачислении отпрысков
дворянских фамилий. Эти черти, видимо, совсем не напрягались и
могли заявиться в последний момент, так что и заказывать одежду
заранее гимназии смысла не было. А сколько был набор каждый год?
Сотня человек, в лучшем случае, если не шестьдесят. Одновременно в
шараге обучались не более пятисот человек — это я тоже узнал от той
тетки. Пятьсот рыл, пять лет обучения, то есть, пять потоков. Сто
человек на поток или пять классов по два десятка тел.
Негусто, скажу я вам. А если учесть, что достойных может на
полную нагрузку не набраться, в гимназии и вовсе было не слишком
многолюдно. При этом заведение занимало какую-то дурную территорию,
имело свой парк, стадион, тренировочную площадку, спортивный
комплекс, студгородок с общажными домами для каждого курса и пола,
и хрен знает что еще. Целый, мать его, кампус. При этом самые
богатенькие и влиятельные в общаге не жили — только из бедного
иногороднего дворянства, которого хватало по всей империи, и из
простолюдинов. Столичная аристократия, как мне рассказал Мишаня,
каталась с частными водителями и в сопровождении охраны, которая
под ручку заводила эти плоды инцеста на территорию Московской
Магической Гимназии. Откуда он сам это знал — а хрен пойми, но
говорил этот коренной русский уверенно.
Почему гимназия, кстати, я так и не понял. Институт,
университет, училище. Почему гимназия? Тем более там был целый
ректорат, что, обычно, как бы в высших учебных заведениях
практикуется. Хотя кто я такой, чтобы обсуждать местные нравы. Вон,
были в истории, которую я помнил по прошлому миру, вообще заведения
типа царскосельского лицея, где подросткам давали сразу вышку по
тем меркам. И ничего, назывался лицеем, никого ничего не
смущало.
— Эй! Илюха! — окликнули меня дрогнувшим голосом.
Санька и его «яйца», я его узнал.
— Что тако… — начал я и даже не заметил, как получил по
морде.
Пара амбалов навалилась, выкручивая руки, а еще один — стал
работать по мне, как по боксерской груше. Сука, особенно хорош у
него был поставлен удар с левой, по печени и в диафрагму. Я
мгновенно блеванул — удары были такой силы, что в глазах потемнело
и светло больше не становилось и, когда я уже подумал, что все, я
сейчас отключусь, меня закинули в бус, захлопнули дверь и машина со
свистом рванула с места.