— Давай, канай отсюда, шалопай, — мужик чуть ли не вытолкал меня
за дверь. — Магазин уже закрыт. Нечего тут шляться.
Да что же такое-то. Полный пипец. Сговорились они все, что ли? Я
опять бросился искать коллег.
Наверняка, кто-то знает, у кого можно найти бабосики. Не должно
быть такого, что все денежные тузы куда-то подевались.
Испарились.
Но утюжники виновато качали головами.
— Не, Одиссей, не знаем, — говорили они. Разводили руками. — Ты
не обессудь. Нет таких денег. Да и у самих у нас туго с капустой.
Если бы были деньги, мы бы тут сейчас не стояли. В такую мерзкую
погоду. Мы бы сейчас в кафешке зависали. И гуляли с девочками.
Я обошел всех. Никто не знал, куда уплыл Окунь. Вот дерьмо.
Полная куча дерьма. И я в ней тону.
Я уже хотел уехать, как вдруг меня окликнули:
— Витя? Это ты?
Голос женский. Знакомый. Я обернулся и увидел неподалеку от
обочины человеческие силуэты. Двое больших и трое маленьких.
Одна из фигур держала в руках зонтик. Мужчина, кстати. Я сделал
к ним пару шагов. Знакомые силуэты, знакомый голос. Это же…
— Витенька, сынок! — снова закричала женщина. — Иди сюда,
миленький!
Ох ты, емае. Это же мои родители. И как же они здесь очутились?
Откуда взялись?
Я подошел ближе. А фигуры бросились навстречу. Вмиг подбежали.
Окружили. Мать бросилась на шею. Отец похлопал по спине. А трое
детишек, две сестренки и братишка, бегали вокруг.
— Куда же ты пропал, Витенька! — причитала мать, обнимая меня. —
Мы тебя потеряли. Весь город обыскали. Прежде чем нашли.
Я почувствовал себя неловко. К великому Одиссею, герою Троянской
войны приехали мама и папа. И голожопые младшие родичи. Вот
потеха.
— Как вы меня нашли? — я рассматривал лица родителей и
младшеньких. Обнял мать в ответ. И потихоньку увел всех обратно. —
Пошли отсюда. А то промокнете.
Мы отошли по Горького на пару десятков шагов. По мокрому
тротуару. В свете фонарей.
Навстречу спешили прохожие. Многие с зонтиками. Другие шли с
поднятыми воротниками плащей и курток. А время-то уже совсем
осеннее.
— Отощал совсем, — жаловалась мать. Достала из кожаной
сморщенной сумочки платочек, вытерла уголки глаз. Высокая статная
женщина, начавшая полнеть. Симпатичная. Тонкие черты лица. Пальцы
длинные и изящные. — Смотри, в кого превратился! Что же ты не
следишь за собой.
Я оглянулся. Мы отошли от «Березки». Можно и поговорить.