Кран в ванной комнате долго гудел, затем плюнул несколько раз слегка желтоватой водой, пока не полилась чистая и теплая.
— Твоей ванной никто не пользовался долгое время. Но все флакончики тут новые и со свежими датами. Тебя всегда ждут дома, милая.
Обняла женщину, которая знает меня дольше, чем я сама, стараясь не запачкать её одежду чернилами Септимуса.
— Спасибо, Белла, ты лучшая. Ты это знаешь?
— Знаю, — она смахнула со слезу щеки, а затем слегка смутилась и запустила руку в передник. — Не думала, что начну с тобой этот разговор однажды, но…
Она понизила голос, словно собиралась открыть мне самую страшную тайну во всем королевстве. В какой-то миг я даже подумала, что она скажет что-то в духе:
— Немо мой внебрачный сын, я та самая третья хранительница тайны, вот его свидетельство о рождении, он единственный сын Его Величества.
— Вот держи, ты уже вполне взрослая для этого. Зачем тебе куклы, когда можно читать про любовь, — с этими словами она вручила мне потрёпанную книгу, на обложке которой красовалась полуголая пара любовников.
— Белла, я не…
Я прижала руки к груди, не смея взять этот затёртый томик, который я уже читала украдкой много раз, пока экономка хлопотала по дому.
— Бери-бери. С твоей работой, когда тебе теперь о мужчинах думать. А твой Маэстро будет до глубокой старости тянуть с признанием. Знавала я таких. До сих пор тянут.
Она поднесла край передника к намокшим глазам, и я все-таки взяла книжку, тем более история там действительно была захватывающей и поцелуи под пиниями тоже имелись.
Ну а что, Изабелла отчасти права, мне теперь не до романтики в реальной жизни. Единственный мужчина, который не выпускает меня из объятий это мой Септимус.
Белла ушла, оставив мне книжку и атмосферу неловкости в подарок. Нужно поскорее занырнуть в ванну и хоть на мгновение прочистить мозги. Мне уже начинает казаться, что чернила Септимуса мне и туда впитались. Кстати о трусливых головоногих:
— Слезай уже, опасность миновала.
Он заворчал и крепче опутал мои волосы.
— Септимус! — уже строже позвала питомца.
Он нехотя ослабил свою хватку, и я осторожно переложила его в раковину, пока из него ещё чего не полилось. Осьминог тут же заткнула слив пробкой и повернул вентиль крана, настраивая под себя воду. Я же наконец посмотрела на себя в зеркало. На мои каштановые волосы не осталось и намёка, теперь я стала темно-фиолетовой от корней до самых кончиков. А кое-где на лице алели следы от присосок.