В итоге у меня на руках увольнительная до двадцати одного часа
на имя «Штыба Анатолий, и с ним 193 человека». Я в шоке, фамилий
там нет ни одной, кроме моей. Идти тут особо некуда, не на
цементный же завод, или ж/д станцию? Хотя там неплохой базарчик
есть, с восточным колоритом. Купил себе тюбетейку. Тут в Келята
оказался целый полигон! Построенный для тренировок кишлак, или
вот... «тропа разведчика». Сдуру я согласился пройтись по ней.
Подъём в лагере для всех в шесть, а меня разбудили в пять.
Обмундирования у меня не было, но ремень и флягу дали. Во фляге
какая-то «колючка» — якобы напиток из кипяченой верблюжьей колючки.
Но некоторые втихую наливали во флягу ноль пять холодного кефира и
ноль пять минералки. На кухне и в чипке холодильники имеются.
Вообще, учебный центр Келята представлял собой городок с казармами
и палатками для личного состава, горное стрельбище и полигон в
пустыне. С зеленой зоны вела дорога в ущелье. Вот туда мы и
выдвинулись, постепенно поднимаясь всё выше и выше.
— Змеи могут быть, — предупредил меня старший группы капитан
Александр Черкашин.
На самом верху я огляделся и восхитился. Вокруг всё было покрыто
непроницаемым туманом, из которого торчали только верхушки гор.
Светало, из-за горизонта появилось солнце и окрасило эту туманную
серость в розоватый цвет. И с горки, на которой я стоял, стало
видно, как тут же туман пришёл в движение. Он будто живой
зашевелился и стал резво втягиваться в проход между хребтами горных
долин, перетекая из одной в другую. Вроде как кто-то невидимый
сдвигал эту мутную пелену, продавливая сквозь горный просвет,
освобождая дно ущелья для потоков солнечного света. С нашей вершины
хорошо было видно, как с одной стороны хребта в прозрачном воздухе
становятся видны мельчайшие детали на дне долины, а по другую туман
загустевал словно бы ещё больше. А потом солнышко поднялось ещё
чуточку выше, и там туман также окрасился розоватым и тоже пришёл в
движение. Еле оторвал взор.
— Шикарное зрелище! — вслух сказал я.
— А ты ничего, здоровый лось, и ведь без подготовки же! Это где
таких призывников делают? — признал уже в лагере Черкашин.
График у меня свободный, и я заглянул на лекцию.
— Атакуя противника, очень просто сбиться с пути. Дороги в
пустыне — это сложное переплетение широких и узких троп и тропинок.
Тропы эти иногда теряются среди барханов, постоянно дующие ветры
заметают их песком, но все же они угадываются с возвышенностей.
Другое дело такыры и солончаки. Здесь любая колея или верблюжья
тропа сохраняется долго, — хорошо поставленным голосом рассказывал
незнакомый майор своим слушателям.