– Нет уж, лучше выпустите его обратно, сейчас сюда сбегутся все соседи. Они и так уже на нас косо смотрят, что это у нас за толпы дамочек каждый день? А теперь подумают, что мы мучаем несчастную собаку, он так орет, что на другом конце города слышно! Дай Бог мне вспомнить заклинание! Вот сделаю гаденыша человеком, будет от него хоть какая– то польза. Заставим его убирать, вместо пани Пржемысловой. Не нравится мне эта старуха, уж очень взгляд у нее тяжелый, от такой добра не жди, – рассуждал Румбурак, его глаза закрывались от усталости.
Пыпырыжка заметил это, проводил приятеля в спальню и уложил на кровать. Чародей тут же вырубился и крепко проспал до самого утра. И, как это нередко бывает, во сне ему приснилось то самое заклинание, при помощи которого можно превратить собаку в человека. Проснувшись утром, он тут же записал его прямо на обложке книги «Магия для чайников».
Перед приемом клиенток, чародей встретил Бруничка в коридоре и сказал ему:
– Готовься! Вечером ты станешь человеком! Это большая честь для тебя. Запомни: «Человек – это звучит гордо!»
– Ой, ой, ой! Э-хе-хе-хе, – запричитал песик. Он не на шутку испугался и когда чародей выпроводил последнего клиента, надежно спрятался за диваном в гостиной.
– Пан Пыпырыжка! Вы не видели этого несносного пса? Я сейчас же собираюсь исправить эту ошибку природы!
– Свят, свят! Неужто убить хотите беднягу? Не губите животину, я к ней уже привязался, – вступился дядюшка Помпа.
– Никто его и не собирается убивать, – ответил чародей, я просто сделаю, наконец, из него человека.
– Вот он! За диваном затарился, еле достал, – улыбнулся Пыпырыжка, крепко держа за шиворот трясущегося от ужаса песика. – Ну чего дрожишь? Пан Румбурак тебе плохого не сделает, ты же ему жизнь спас!
– Ну-ка, ну-ка, давайте мне его! А вас, панове, я попрошу ненадолго удалиться из комнаты, магия не любит лишних ушей и глаз!
Пыпырыжка и Помпа нехотя вышли в коридор, Румбурак плотно закрыл дверь за ними.
Он поставил на пол Бруничка и прочитал заклинание, во избежание неприятных последствий, мы тут его воспроизводить не станем.
Тут же комнате появился серебристый беззвучный вихрь и обвился вокруг песика. Через секунду он рассеялся, а на ковре вместо рыжей таксы оказался абсолютно голый юноша, лет двадцати. Он был среднего роста, худенький, с симпатичной лукавой физиономией. Нос у него был, пожалуй, немного длинноват, а миндалевидные карие глаза под высокими бровками, светились хитрецой и лукавством. Длинные темнорыжие гладкие волосы были расчесаны на прямой пробор и падали на плечи, словно таксиные уши.