– И что?
– Как белые подошли, их всех к стенке и поставили.
– А ты, при каких делах?
– Расстрелом командовал.
– Хреново. Бабам про приказ не докажешь.
Некоторое время мы молчали. Фельдман, возможно, жалел, что
разоткровенничался, а я просто не представлял, чем его ободрить.
Сказать – время такое было? Так оно никуда не делось…
– Ну, я перед тобой как перед раввином открылся, – нарушил
затянувшееся молчание собеседник. – Теперь твоя очередь. Откуда эти
субчики с золотом появились?
– А бог его знает. По ходу, эта самая Корделия вместе со своим
хахалем тиснули рыжьё, когда пожар был. Думали прокатит, но видимо
блатные что-то заподозрили.
– А почему к Елене пошли?
– Не могу сказать. Может, на старую дружбу понадеялись, может,
просто некуда было. Но, скорее всего, узнали, что я на гастроли
собираюсь. Думали с моей помощью вывезти.
– Что-то твои коллеги из ресторана про гастроли ничего не
говорили…
– Да я ними, знаешь ли, особо не делился.
– Почему?
– Как тебе сказать. Мы сейчас неплохо поднялись, это верно. Но
только… музыка моя, песни тоже, а все лавэ Рокотову и Машке
Задунайской.
– А Корделия, выходит, знала?
– Если совсем честно, она меня и надоумила. Поезжай, говорит, в
Москву или Одессу. Большие деньги сейчас там крутятся. Ну, вот и
задумался…
– Ладно. А почему ты от их предложения отказался? – выделил
слово «их» Фельдман.
– А почему я, красный конник, должен был согласиться?! И не
смотри на меня так, мент! Да, пою перед нэпманами и барыгами, но не
граблю и не ворую. За свой труд, за талант деньги беру, не без
этого…
– Врёшь ты все, Семёнов! – покачал головой милиционер. – Нутром
чую, врёшь!
– А мне без разницы, можешь не верить. Но, если тебе так
спокойнее, то… понимаешь, попались бы они со своим золотишком. Не
вам, так блатным. И нас бы за собой потянули. А я этого не
хотел.
– Вот это похоже на правду. Дальше что?
– Ничего. Ты пришел разбираться, а они запаниковали. Сначала
Фёкла пару раз пальнула в дверь, потом Костя добавил, ну, а потом и
я вступил…Что было после, толком не помню. Кажется, она в меня
стреляла и…
– Вот-вот. Мне Порфирий Николаевич – это врач здешний, сказал,
что ты чудом выжил. А я со своей стороны добавлю, продолжишь с
разными мутными личностями якшаться, следующий раз могут и не
спасти.
– Спасибо на добром слове!