В это время Эмбер несколько раз пыталась разобраться, не завидует ли она красавице-сестре, но понимала, что не променяла бы ни бельевую, ни кухню на красоту, за которую придется платить нежеланным замужеством. Оставалось лишь уповать, что Люси повезет.
С началом зимнего сезона Доусоны начали вывозить младшую дочь в свет. Балы сменялись ассамблеями и утренними визитами к новообретенным подругам, у которых были старшие братья. К удивлению сначала отца, а потом и самой Корнелии, к середине сезона Люси не получила ни одного предложения.
Эмбер, наученная горьким опытом, не вмешивалась в их злые разговоры за обедом, предпочитая быстрее выйти из-за стола. Она не любила отца, питая к нему лишь уважение, положенное главе семьи. По правде сказать, он был для нее практически незнакомцем, в доме которого она жила. Рано овдовев, он женился второй раз на ослепительной красавице, и это стало началом гибели семьи. Полностью подчиняясь желанием своей красивой жены, он игнорировал дочерей, предоставив их заботам сначала гувернантки, а затем, когда гувернантку уволили, самой жены.
Увядающая красавица Корнелия не желала признавать, что стареет. Каждая морщинка оборачивалась заказом нового платья или покупкой очередных драгоценностей. Атмосфера в доме становилась все более напряженной. Желая поправить свое финансовое положение, а также сбежать от семьи, мистер Доусон стал посещать игорные дома. Но удача редко поворачивалась к нему лицом.
Долги росли, кредиторы в столице начали сомневаться в платежеспособности Доусонов, и чета предпочла скрыться в имении, надеясь переждать бурю. Но слухи последовали за ними, а деревенская жизнь не смогла поправить плачевное положение.
Местная портниха уже дважды отказывалась перешивать очередное платье Люси, и лишь умелые уговоры Эмбер сподвигли эту строгую даму взяться за работу в долг. Измученная придирками Корнелии, требовавшей подавать в столовую лишь иностранные блюда, кухарка уже три раза грозила уйти.
Эмбер выбивалась из последних сил, пытаясь сгладить напряжение между слугами. Она осунулась и побледнела, под глазами залегли темные круги.
— Милая, уж не заболели ли вы? — поинтересовалась госпожа Фанни Марлинг, встретив ее в городе, куда Эмбер выехала за покупками.
Они столкнулись в модной лавке, где девушка по поручению мачехи забирала очередной отрез кружев. Пышнотелая матрона, имевшая трех дочерей на выданье, госпожа Марлинг была заядлой сплетницей, поэтому Эмбер предпочла ограничиться общими фразами о том, что плохо спала.