Продажа собственных картин была для него обоюдоострым мечом. Сердце кровоточило каждый раз, как он расставался с очередным полотном. Но картины продавались хорошо, так почему бы не воспользоваться плодами своего труда? Братья позеленеют от зависти, увидев этот автомобиль, самодовольно подумал он.
Въезжая в Сент-Крис, Сет сбавил скорость. Маленький прибрежный городок с оживленными причалами и тихими улочками был для него еще одной картиной, которую он воссоздавал снова и снова в бесчисленных ракурсах.
Маркет-стрит с ее магазинами и ресторанами бежала параллельно пристани. Моряки, в том числе и Этан, доставляли сюда дневной улов. Здесь сборщики крабов расставляли по выходным столы и устраивали шоу для туристов.
Подальше от залива в тени раскидистых деревьев простирались жилые кварталы: старые викторианские дома и домики, обшитые вагонкой, двухэтажные с фасада и одноэтажные с тыла, ухоженные газоны. Опрятность, оригинальность, история притягивали туристов. Они приезжали сюда отдохнуть на выходные: бродили по магазинам, обедали в ресторанах, ночевали в уютных пансионах «Ночлег и завтрак».
Местные жители научились жить с приезжими, как научились жить со штормовыми ветрами, дующими с Атлантики, и засухами, опустошающими их соевые поля. Как научились жить со своенравным заливом и его истощающимися дарами.
Сет проехал мимо кафе «У Кроуфорда», вспоминая о водянистых сандвичах с мясом, сыром и помидорами, о вафельных рожках с подтаивающим мороженым и городских сплетнях. По этим улочкам он гонял на велосипеде наперегонки с Дэнни и Биллом Миллерами, а позже гордо разъезжал с ними же на подержанном «Шевроле», который они с Кэмом отремонтировали тем летом, когда ему стукнуло шестнадцать. Он любил сидеть за одним из этих столиков под зонтом среди городской суеты, пытаясь ухватить все, что в этом единственном месте на планете было ему так дорого.
Но он не был уверен, удалось ли ему это и удастся ли когда-нибудь вообще.
Сет оставил автомобиль на стоянке, решив прогуляться к причалам. Он хотел вспомнить свет и тени, цвета и формы и уже сожалел, что не захватил этюдник.
Изобилие красоты вокруг всегда поражало его. Все неуловимо менялось прямо на глазах. Только что отражались от воды солнечные лучи, и вот уже свет рассеивается набежавшим облаком. Или профиль той маленькой девочки, следившей за полетом чайки: смех менял очертания ее рта, ее пальчики в безграничном доверии сплетались с пальцами матери. Во всем этом была невыразимая мощь.