До чего ты докатилась, Ева? Ты переспала с собственным боссом. И это только твоя вина, не его... Ты обычная глупая секретарша с размазанной по лицу красной помадой. И ты можешь оказаться беременной по своей же глупости. Я ценила заботу босса, но больше не собиралась на него работать. У меня не хватило бы смелости смотреть ему в глаза каждый день. Каждый божий день.
– Пообещай мне, что все будет в порядке, Ева… Ты должна пообещать мне, что не сделаешь ничего такого, за что будешь сердиться на себя. Пообещай. Слышишь меня, Ева?
– Все хорошо, Роман Андреевич, – простонала я в ответ. – Я обещаю, что… – договорить не получилось – запоздалое раскаяние придавило с такой силой, что было больно говорить. И я снова расплакалась.
– Боже, Ева! Что с тобой происходит? – я молча ждала, когда Роман Андреевич оставит меня в покое. Мне нужно было побыть одной. – Извини меня, Ева, но я не могу оставить девушку, когда она нуждается в помощи. Ты должна мне разрешить войти.
– Нет, Роман! Я не разрешаю! – превозмогая боль, прокричала я. Почему от такой упертый?
– Хорошо. Тогда я войду без разрешения. Отойди от двери! – это было чистым безумием – то, что произошло между нами на диване, и то, что произойдет здесь. Я видела, как падает дверь, видела, как горят глаза Романа Андреевича. Они снова были темно-синими. Похоже, он все еще желал меня.
– Оу! Это сложнее, чем кажется, – признался Роман Андреевич, растирая ушибленное плечо. – Хах. Похоже, я слегка пересмотрел фильмов, – не думала, что у босса есть на это время…
Несмотря на боль в плече, Роман Андреевич наклонился ко мне и, не обращая внимания на мой перепуганный взгляд, аккуратно поднял с пола – он вынес меня из ванной в кабинет на руках, переступая через высаженную дверь. Думаю, у работников возникнет много вопросов по этому поводу. И я сейчас не о том, что босс носил меня на руках.
Ох, я чувствовала себя принцессой из сказки, которую спас из заточения смелый принц. Вот только мой принц мог не только спасть, но и мучить – я буквально теряла сознания от нашей близости. Он был так близко, такой горячий и чужой. Мне было настолько жаль расставаться с этим местом, что слезы сами по себе стали стекать по щекам, а Роман Андреевич аккуратно убирал их салфетками, которые он нашел в столе. Босс невзначай дотронулся к золотистому локону, от чего меня снова бросило в дрожь.