- Брат Алессандро, а можно накопитель посмотреть?
Мужчина молча раскрыл кожаный корф и достал оттуда стеклянную
колбу, опутанную множеством бронзовых трубок. Внимательно покрутив
устройство перед глазами, Агнесса проворчала под нос:
- Надо будет Клаусу показать и господину Улле, оружейнику. Чтобы
печати проверили и все остальное... Демона я вам не найду. А вот
если сюда сунуть штуки три умертвия с разных кладбищ. Или даже
пяток - вот тогда они между собой перегрызутся и надо будет
молиться, чтобы от избытка злобы хранилище не лопнуло. Любой винт
будет крутить месяц без перерыва.
- Месяц? Демона хватает на полгода.
- А умертвий в округе хоть жопой ешь... Да, да, ваше преподобие,
покаянную молитву за грязный язык прочту вечером. Просто - мелкой
дряни я вам кучу наловлю. Одни сдохнут, свежих напихаем. Очень уж
мне хочется полюбоваться, как вы, словно херувим, воспарите.
Вечером молитву все же пришлось прочесть - руководство лично
проконтролировало. И поинтересовалось, благославляя на трапезу:
- Зачем тебе эта летающая штука? Ты ведь сама не собираешься в
поднебесье взобраться?
- Господь с вами, я высоты боюсь. Одно дело с колокольни из
штуцера палить и совсем другое - в пустоте болтаться. Просто
подумала - если у брата Алессандро что-то в самом деле получится и
он сможет хотя бы по полчаса рядом с облаками крутиться, то сверху
разное интересное подмечать будет. Где разбойники бревно поперек
дороги укладывают. Где стая дряни зубастой скучковалась. Где пятно
темное появилось, не отмеченное на карте. Полезное дело, на мой
взгляд.
- Интересная мысль. Надо будет ее обмозговать на досуге.
***
Худо-бедно уверенно на “жопе с крыльями” брат Алессандро стал
держаться только ко второму месяцу полетов. Поначалу то втыкался в
неожиданно возникшие на пути деревья или городскую стену. Или
хряпался вниз, когда под напором ветра крылья складывались и вся
конструкция сыпалась на встречу земле. То передравшиеся за место в
накопителе умертвия раскручивали винт до предела и того срывало с
резьбы, попутно отрубая напрочь хвост.
Но “летающую лодку Леонардо” восстанавливали, дорабатывали,
подшаманивали. Явно спятившего пилота выхаживали, отпаивали
элексирами. Монах в коричневой сутане и грустными глазами
нахлобучивал на голову набитый соломой жестяной шлем, читал молитву
и поднимался в небо.