Рывком он поднял всхлипывающего брата с земли. За рубаху рванул к себе, вглядываясь в черное от копоти лицо.
– Перекидывайся! Скорее! Скачи в ауыл, к нашим, пока туда Огонь не добрался! – Дедовы люди больше не были для него нашими, но сейчас это неважно. – Уводи их в гору! Ты успеешь! Да перекидывайся же!
Алгыр испуганно всхлипнул – и очертания его человеческого тела поплыли, словно растворяясь в тумане. Ощущение зажатой в кулаках Алгыровой рубахи пропало… Руки Хакмара были пусты… Рядом приплясывал конек непонятной масти. Хакмар хлопнул его по крупу:
– Скачи!
Конек жалобно заржал, вскидываясь на дыбы, – и ринулся в степь, коротким росчерком промелькнув на фоне Огненной стены.
Хакмар поднял на руки пробегающего мимо ребенка. Его мать издала протестующий вопль, кинулась к нему… С неожиданной для самого себя силой мальчишка схватил ее и поволок за собой. Прямо на сплошную стену Рыжего огня:
– Кто хочет жить – за мной! Быстрее!
– Ты рехнулся, племянник! – покрытая кровью и копотью рука вцепилась ему в плечо, попыталась удержать. Хакмар лишь зло стряхнул ее.
– Я кузнец! Я знаю, что делаю! – сквозь зубы процедил он, продолжая идти. Стена Пламени уже дышала ему в лицо. Сзади слышался многоголосый захлебывающийся кашель. Хакмар мельком глянул через плечо – они все были здесь: женщины и дети, и егеты ауыла, и его обезоруженные родовичи. В середине испуганной толпы Хакмар заметил дядю, на плече у которого висел полуживой дед. Кольцо Пламени торжествующе загудело и придвинулось, стягиваясь плотнее вокруг обреченного селения. Из толпы послышались отчаянные женские рыдания. Хакмар стиснул зубы и с ребенком на руках нырнул прямо в Рыжий огонь.
Нестерпимый жар охватил его со всех сторон, а потом алая стена распалась, будто разломленный на половинки известняк.
– А теперь все перекидывайтесь! И бежим! Скорее! – заорал Хакмар, бросаясь вперед, через равнину – к горе.
За его спиной зависла короткая ошеломленная тишина – и затопотали копыта. Мимо мчались кони – на вид точно такие же жеребцы, как те, что носились по равнине. Но глаза этих коней были совсем иными – не похожими на глаза обычных лошадей. На их спинах сидели женщины, дети, которые еще не умели перекидываться, и старики, уже лишившиеся этой способности. Впереди всех, направляя табун, скакал хорошо знакомый могучий гнедой. Конь шел плавно, стараясь не трясти приникшего к его шее старика. Перевесившись со спины кого-то из своих мужчин, женщина забрала из рук Хакмара малыша. И тут же с мальчишкой поравнялся серый – единственный из настоящих коней, что не сбежал в ужасе. На ходу Хакмар запрыгнул ему на спину, и они понеслись. Сам не зная толком почему, Хакмар чувствовал – задерживаться нельзя.