Майя вылетела, как трубочка из газировки, оправляя непослушную жесткую юбку. Саша догнал на полпути, снисходительно ударился об ее плечо своим и, взглянув из-под челки, осведомился:
– Про контрольную помнишь?
– Да помню, помню, как они достали! Пойдешь быстрее – успеешь списать домашку!
– А я не пойду!
– А почему?
– Не нравится мне тип, который идет за тобой от остановки, знаешь ли.
Майя польщенно обернулась, рассматривая незнакомца в двадцати шагах за спиной, и рассмеялась, придумывая несколько грациозных ответов. Саша продолжал:
– Хватит хихикать, ты здесь ни при чем. Напомнить, что я гей?
– Конечно, конечно, напоминай почаще, – недовольно пробормотала Майя, пряча лицо в шарф, намотанный вокруг шеи. – И почему тебе этот тип остановочный не понравился? Посмотри на линию бедер, на…
– Кстати, как эксперименты с фильмом? – перебил Саша. – Ты вроде снимала что-то?
– Снимала…
– Какая будет музыка?
– Музыка… никакая, мне сюжет не нравится!
– Сделай другой!
– Не хочу!
– Почему?
– Мне не до этого!
– А до чего тебе? Какой же ты ребенок!
– Сам ребенок! – и в Сашу, некстати решившего поумничать, полетел угловатый, льдистый снежок.
С Сашей zabavno было спорить не только по утрам до школы, но и завалившись в квартиру его предков. В угловом шкафу стояли рядами булькающие бутылки. Он заводил идеологическую волынку, расписывая цели пятилетки, Майя лениво оборонялась, играя ассоциациями под аккомпанемент поющих от радости ингибиторных ГАМК.
– У тебя нет своего голоса! – начинал он.
– Нет!
– Кто ты тогда?
– Актер.
– Любишь транслировать чужие мысли?
– Я рождаю их вновь и вновь, как вечная весна, кровавая матка, материнская плата. Утром – весенние, днем – знойные, ночью – мрачные. Сквозь меня проходят воды жизни, тени поэзии, кровь страдающих интеллигентов от Африки до Азии. Если смешать фигуры на столе и придумать шахматы в восьми измерениях, станет веселее.
– Ха-ха-ха! – смеялся он. – Хаос!
– Порядок настолько высокого уровня, что ты его не видишь. Игра в бисер. Порядок и бессмертие. Вечная жизнь – в том, чтобы прожить десяток жизней? Каждый день я заглатываю три. Я тренирую свой желудок и разум, чтобы превзойти Гаргантюа и Пантагрюэль в потреблении информационной пищи. Если музыка – шампанское, если фотографии – фрукты, если мода – икра, если архитектура – устрицы, я закатила в палатах Цезаря и Суллы роскошное пиршество!