– Я хочу видеть своего ребенка! – Голос мистера Баттона срывался. В глазах у него мутилось.
Дзинь! Таз благополучно достиг первого этажа. Сестра овладела собой и взглянула на мистера Баттона с нескрываемым презрением.
– Что ж, мистер Баттон, – произнесла она, понизив голос. – Как вам будет угодно. Но если бы вы только знали, в каком мы теперь положении! Ведь это сущее безобразие! Репутация нашей клиники погибла навсегда…
– Довольно! – прохрипел он. – Я больше не могу!
– В таком случае, мистер Баттон, пожалуйте сюда.
Он поплелся за ней. Они остановились в конце длинного коридора, у двери палаты, за которой на все лады раздавался писк младенцев, – недаром впоследствии ее стали называть «пискливой палатой». Они вошли. У стен стояло с полдюжины белых колыбелек, и к каждой был привязан ярлычок.
– Ну? – задыхаясь, спросил мистер Баттон. – Который же мой?
– Вон тот! – сказала сестра.
Мистер Баттон поглядел туда, куда она указывала пальцем, и увидел вот что. Перед ним, запеленутый в огромное белое одеяло и кое-как втиснутый нижней частью туловища в колыбель, сидел старик, которому, вне сомнения, было под семьдесят. Его редкие волосы были убелены сединой, длинная грязно-серая борода нелепо колыхалась под легким ветерком, тянувшим из окна. Он посмотрел на мистера Баттона тусклыми, бесцветными глазами, в которых мелькнуло недоумение.
– В уме ли я? – рявкнул мистер Баттон, чей ужас внезапно сменился яростью. – Или у вас в клинике принято так подло шутить над людьми?
– Нам не до шуток, – сурово ответила сестра. – Не знаю, в уме вы или нет, но это ваш сын, можете не сомневаться.
Холодный пот снова выступил на лбу Баттона. Он зажмурился, помедлил и открыл глаза. Сомнений не оставалось: перед ним был семидесятилетний старик, семидесятилетний младенец, чьи длинные ноги свисали из колыбели.
Он безмятежно взирал на них, а потом вдруг заговорил надтреснутым старческим голосом:
– Ты мой папа?
Баттон и сестра содрогнулись.
– Если ты мой папа, – продолжал старик ворчливо, – забери меня поскорей отсюда или хотя бы вели им поставить здесь удобное кресло.
– Ради всего святого, скажи, откуда ты взялся? Кто ты? – закричал мистер Баттон в отчаянии.
– Не могу сказать доподлинно, кто я, – отозвался плаксивый голос, – потому что я родился всего несколько часов назад, знаю только, что моя фамилия Баттон.