На плече у мужика сидел гном с красным сморщенным лицом, который
сжимал в ручонках испещрённый надписями желтоватый свиток и
карандаш.
- Мать твою! – опешив, выдохнула я. Что интересно, у меня не
было ни малейших сомнений в том, что всё происходящее реально. Папа
учил верить своим чувствам. Он считал, что тот, кто верит себе,
твёрже стоит на ногах и не поддаётся чужим манипуляциям.
Мужик, не удостоив меня и взглядом, сразу шагнул к папе,
легонько стукнул ему по лбу согнутым указательным пальцем и
скороговоркой монотонно пробубнил:
- Ты очень рад. Тебе сильно повезло. Твоя дочь уехала на
обучение в другую страну. Ты уверен, что она связывается с тобой
каждый день и описывает, как замечательно устроилась. Ты абсолютно
за неё не волнуешься и активно занимаешься налаживанием собственной
жизни. Каждому, кто спрашивает тебя о дочери, передаётся твоя
уверенность в том, что с ней всё отлично.
Папины глаза на мгновение засветились и вновь потухли. Гном
что-то деловито отметил на своей бумажке, а мужик развернулся ко
мне.
- Поздравляю, девочка, у тебя обнаружен магический дар. Ты
примешь участие в отборе в школу волшебства. Идём!
Он шагнул ко мне и схватил за руку.
- Не… хочу, - отмерла я, с невероятным усилием заставив себя
хоть как-то собраться. – Меня и своя учёба устраивает. Мне уж скоро
выпускаться. Поищите кого-нибудь другого.
Гном мерзко захихикал. Мужик же ответ проигнорировал, будто моё
мнение и вовсе ничего не значило.
- Отказ не принимается. Да шевелись ты! – уже совершенно
отбросив любезность, рявкнул он и с силой дёрнул меня за руку.
Зря.
Я мягко качнулась навстречу, заставив его расслабиться, а потом
без каких-либо предупреждений… пнула гада в пах, а когда он резко
согнулся, чуть продлила движение, положив руку на затылок и
приложив дядьку носом о колено. Папино воспитание имеет свои плюсы,
знаете ли.
Гном, что интересно, на плече усидел, будто его туда приклеили.
Или примагичили, чтобы не свалился. Правда, он заверещал и от
неожиданности вцепился мужику в ухо, расцарапав его до крови.
К сожалению, больше мне ничего сделать не дали. Дядька что-то
неразборчиво провыл, и меня сковало по рукам и ногам. Какое-то
время он корчился, тоненько похныкивая и водя засветившимися руками
возле пострадавших мест. Очевидно, заживлял раны, поскольку нос
вправился сам собой, кровь испарилась, а царапины затянулись.