Джо раздраженно загасила сигарету.
– И что ты хочешь, чтобы я спросила?
– Не разговаривай со мной так дерзко. Если ты собираешься жить в этом доме, то должна выказывать хоть какое-то уважение к его обитателям. И пока ты здесь, девочка, будешь помогать в гостинице. Твой брат слишком много взвалил на свои плечи в эти последние несколько лет. Пора семье присоединиться. Пора вам, наконец, стать семьей.
– Кейт, я не хозяйка гостиницы, и вряд ли Брайан захочет, чтобы я лезла в его дела.
– Не надо быть хозяйкой гостиницы, чтобы постирать белье, натереть полы или смести песок с веранды.
Ледяной тон тетки вызвал у Джо желание оправдаться.
– Я не говорила, что не буду работать, я только имела в виду…
– Я прекрасно знаю, что ты имела в виду, и говорю тебе, что мне до смерти надоело подобное поведение. Любой из вас скорее утопится в болоте, чем попросит помощи у родного брата или сестры. И вы скорее откусите себе язык, чем обратитесь к собственному отцу. Не знаю, соревнуетесь вы между собой или это просто глупое упрямство, но, будь добра, отложи обиды, пока ты здесь. Это – дом. Бог свидетель, давно пора вам всем почувствовать, что это – дом!
– Кейт… – начала Джо, но тетка решительно направилась к двери.
– Нет, я слишком рассержена, чтобы сейчас разговаривать с тобой.
– Я только хотела…
Дверь аккуратно закрылась, и Джо глубоко вздохнула.
Голова болела, сил по-прежнему не было, чувство вины душило, словно затянутая на горле петля.
Кейт не права, в конце концов решила Джо. Я действительно чувствую, что вернулась домой.
Стоя на краю болота, Сэм Хэтуэй следил за парящим в небе ястребом, высматривающим добычу. Сегодня Сэм пешком пришел сюда, к проливу между островом и материком, покинув дом перед самым рассветом. Он знал, что Брайан ушел из дома примерно в тот же час, но они не разговаривали. У каждого из них была своя жизнь, своя дорога.
Сэм редко брал джип, предпочитая ходить пешком. Он часто отправлялся к дюнам, чтобы посмотреть, как солнце поднимается над водой, окрашивая ее в кроваво-красный цвет, затем в золотистый и, наконец, в синий. Он мог пройти много миль по пустынному солнечному пляжу, оценивая эрозию и движение песка, оставляя раковины там, куда выбрасывало их море.
Он нечасто осмеливался бродить по лугам среди дюн: они казались ему такими хрупкими, каждый шаг наносил ущерб, вызывал изменения. А Сэм ожесточенно боролся с изменениями.