– Кажется, в таких случаях вызывают полицию. Дело в том, что он… он покончил с собой, лейтенант. Он там висит, висит под потолком в гостиной. А лицо… Господи, какое у него лицо!
Он снова закрыл лицо руками. Ева повернулась к Рорку.
– Кто у тебя занимается такими вещами?
– Здесь есть служба безопасности, – сказал Рорк озабоченно. – Боюсь, вам придется взять дело в свои руки, лейтенант.
– Хорошо. Но мне кое-что понадобится. Диктофон, видеокамера, перчатки, пакеты для вещественных доказательств, пара кисточек…
Ева тяжело вздохнула. Наверняка здесь нет порошка для снятия отпечатков пальцев и многих других необходимых мелочей. Но что поделаешь?!
– Врач хотя бы здесь есть? Вызови его, Рорк, он будет медэкспертом. Пойду переоденусь.
Большая часть работающих на строительстве жила в уже достроенных частях здания. Картер и Матиас занимали номер с двумя спальнями. В лифте Ева протянула Рорку диктофон.
– Ты ведь умеешь с ним обращаться?
– Как-нибудь разберусь, – усмехнулся он: эти диктофоны выпускала одна из его фирм.
– Отлично. – Она попыталась улыбнуться. – Будешь моим подручным. Вы пойдете с нами, Картер?
– Да, конечно… – Но, когда лифт остановился на десятом этаже и они вышли в холл, Картер зашатался. Ладони стали влажными от пота, и ему пришлось дважды вытирать их, потому что замок отказывался открываться. Наконец дверь распахнулась, и тут Картер сделал шаг назад.
– Если можно, я предпочел бы не входить.
– Ждите здесь, – приказала ему Ева. – Вы мне можете понадобиться.
Она вошла внутрь. Комната была ярко освещена. Из встроенного в стену музыкального центра доносилась музыка – какой-то рок с надрывным вокалом, который напомнил Еве пение ее подруги Мэвис. Пол был выложен сине-голубыми плитами, и казалось, будто идешь по воде. Вдоль южной и северной стен стояло несколько компьютеров. На диване валялась сваленная в кучу одежда, на журнальном столике лежали виртуальные очки и две банки из-под пива, рядом стояла вазочка с солеными орешками и еще три банки пива.
Обнаженное тело Дрю Матиаса свисало с крюка синей стеклянной люстры в петле из скрученных простыней.
– Черт возьми! – выдохнула Ева. – Сколько ему было, Рорк, лет двадцать?
– Не больше, – ответил Рорк, глядя на мальчишеское лицо Матиаса. Оно было багровым, глаза выпучены, рот расползся в зловещем оскале. Что за предсмертное видение так страшно его развеселило?