– Тогда все?
– Ага. Отбой.
Я окончил разговор и положил телефон обратно.
– Срочный вызов? – насмешливо поинтересовалась Лео.
Я отрицательно мотнул головой:
– Просто настоятельная необходимость услышать голос любимого начальства.
– Что это ты там говорил журналистам о рабочих отношениях? – задумчиво спросила она.
Альва прыснула в кулак. Я покраснел.
– Не надо! Я не такой.
– Какой «не такой»? – с невинным видом спросила Лео. – Кстати, и жениться не хочешь... В этом что-то есть. Альва, ты так не думаешь?
Альва улыбнулась:
– Нет, у меня на такое чутье.
– Кстати, Альва, – вспомнил я, – с твоим последним заказом небольшая заминка. Индивидуальные материалы закончились, так что зайди к нам завтра. Я тобой сам займусь.
– Завтра и послезавтра у тебя выходные, насколько я помню, – заметил Марк.
– Какая разница? – пожал я плечами. – Я же говорил, дома все равно скука, делать совершенно нечего...
– Я же предупредила, скучно не будет, – напомнила Лео.
– Тем более... – пробормотал я.
Мы посидели еще несколько часов. Лео переключилась с меня на остальных – я имею в виду подколки. Когда мы прикончили шуточное угощение Лео (кстати, «пушечное мясо» с крекерами оказалось очень недурным), стол как по волшебству оказался заполнен нормальными закусками. Впрочем, не такими уж нормальными... К примеру, Альва, выпив стакан молока, на полчаса резко опьянела и упорно убеждала Альтера, что все блондинки – дуры, брюнетки – стервы, а все мужики, кроме собравшихся, разумеется, – полные идиоты, потому что не ценят такое сокровище, как она. Альтер пытался ей что-то ответить, но она не давала ему и слова вставить. Успокоить ее сумел Марк, спросив: «А сколько у тебя было мужиков?» Альва принялась считать, а минут через десять опьянение так же внезапно прошло. В итоге Лео раскраснелась от смеха, а Альва – от смущения. Оказалось, что это чувство ей все-таки знакомо... Лео так и сказала, отчего та налилась краской еще сильнее. В общем, наши нормальные посиделки... Не в первый раз и, думаю, не в последний. В конце концов мы плавно свернули застолье с разговорами и разошлись. Последними остались Лео и я – все-таки это моя дата.
– Так что за подарок? – вспомнил я под конец.
– Придешь домой – увидишь, – ответила Лео. – Ой... я что-то уронила. Достань, пожалуйста...
Я встал со стула и согнулся, осматривая пол. А, вот... Цепочка с подвеской в виде прозрачного граненого шара. Я подобрал ее и выпрямился. Элеоноры уже не было, зато на столе лежала записка: