После положенного срока Аню задерживают в больнице еще на пять дней и продолжают колоть. Ей так это надоело – у нее уже все ноги выше колен синие. Но вот наконец ее выписывают. Детский сад еще не вернулся с дачи, и остаток лета Аня сидит дома или гуляет во дворе. В обоих концах двора круглые цветочные клумбы, одна из них с ноготками и маргаритками. Девочки обрывают лепестки маргариток и, послюнив, наклеивают их на губы. Получается очень красиво, как будто губы накрашены помадой глубокого бордового цвета. На другой клумбе растут анютины глазки и львиный зев. Если сорвать цветок и сдавить его пальцами с двух сторон, он открывает маленькую пасть. А к анютиным глазкам Аня чувствует тайную нежность – ведь это ее цветы!
На следующее лето Аня не поедет с садиком на дачу, ее отправят на Украину к бабушке с дедушкой, маминым родителям. Может быть, она поедет с ними на море. Ура! Аня смутно помнит Финский залив – тоже море, но после отъезда из Ленинграда она моря не видела. Когда ей был год, она несколько месяцев жила у бабушки Лизы и дедушки Пети на Украине, но уже этого не помнит. Она решила написать им письмо о предстоящем приезде. Берет бумагу, желтый карандаш – он самый острый – и только собирается написать «Здравствуйте, дорогие бабушка и дедушка», как понимает, что не знает, как пишутся «з» и «у». Бежит к маме на кухню и просит показать. Мама показывает еще и «й», которое должно стоять после «у». Да, правда, эта буква слышится во многих словах – трамвай, сарай, воробей. У них во дворе есть Ленка Воробей и Нинка Соловей. Когда во дворе много ребят, они играют в такую игру: все становятся в круг, берутся за руки и, вприпрыжку двигаясь вокруг игрока, стоящего в центре, поют: «Скачет, скачет воробей-бей-бей, созывает всех гостей-стей-стей, мало, мало, мало нас, нас, нас…» – «Выйди, Леночка, за нас, нас, нас» – говорит стоящий в центре, выбирая Ленку. И, взявшись за руки, эти двое кружатся в противоположном направлении и выбирают себе новенького, и так каждый раз, пока их круг не становится больше.
Хоть мама и не хотела учить Аню читать, но теперь, когда Аня пишет письмо и бегает на кухню за недостающими буквами, она показывает их ей, и к концу письма Аня обнаружила, что не только может писать отдельные слова, но и умеет читать! И началась новая жизнь, хотя Аня по-прежнему любит, когда ей читают вслух. Но все чаще она сама садится с книгой, и книги становятся все толще, а буквы в них все меньше, и картинок меньше. Картинки – это хорошо: раскраски, переводные картинки, красивые картинки в книжках – как, например, в огромном томе Пушкина, где много черно-белых рисунков, а цветные картинки закрыты папиросной бумагой, так что их смотришь дважды: сначала как будто в тумане, а когда осторожно перелистываешь шуршащий тонкий листок, они открываются во всей красе, оглушая цветом. Но когда умеешь читать, картинки не так уж и нужны, ведь все можно себе представить – и три царства, медное, серебряное и золотое, и Жар-птицу, и Аленушку с Иванушкой-козленком.