ара, как ни странно, я совсем не ощущал. Рекомендации
горе-писаки оказались враньем. Шар внезапно покрылся сеткой белых
разрядов, идущих откуда-то изнутри, и передо мной вспыхнула
сверхновая. Впрочем, светила недолго. Через мгновение она погасла,
и меня окутала тьма.
Что ж, с этим разобрались. Похоже, я умер. Будем исходить из
этого. После взрыва шаровой молнии возле головы я вряд ли мог
остаться в живых. И опять не возникло никаких особенных эмоций. Ну,
умер и умер. И чего люди с таким пиететом относятся к этому
абсолютно, по сути, рядовому событию? Более интересный вопрос — где
я сейчас нахожусь? И еще... Странное отрывочное воспоминание. Уже
ПОСЛЕ взрыва молнии. Я с кем-то разговаривал. Причем разговаривал
будто с кем-то знакомым. И еще ощущение страшного жара и боли. Нет,
не могу вспомнить. Надеюсь, память соединит все разрозненные
осколки и расставит по своим местам. Со временем. Я слышал, что
напрягать память, изо всех сил пытаясь что-то вспомнить, просто
бессмысленно, можно сделать только хуже. Воспоминания сами вернутся
в свое время.
Так, с этим определились. Теперь надо понять, где я нахожусь.
Пошевелиться я по-прежнему не мог, только вертеть глазами. Чем и
воспользовался. Можно сделать выводы и из крох информации. Скосив
глаза и чуть не заработав при этом косоглазие, я осмотрел
помещение, в котором находился. Я лежал на огромной, кровати, прямо
каком-то мастодонте с высокими резными столбиками по краям. Я был
укрыт по подбородок белоснежным покрывалом, но то, что под ним
все-таки есть тело, меня успокоило. Нет, это явно не больница.
Таких роскошных больниц не бывает. Мне приходилось лежать в
лечебных учреждениях, и я что-то не припомню, чтобы в палатах
стояла такая шикарная мебель, а пол был покрыт светлым, янтарного
оттенка паркетом, выложенным в сложный рисунок. Да и тихо было,
чего не может быть в обычной советской, тьфу ты, российской
лечебнице. Или я в какой-то иностранной клинике, в VIP-палате для
важных персон? С чего бы? Кому нужен простой учитель истории? Он
даже родному государству не нужен, судя по зарплате и выросшей в
три раза нагрузке.
Но как следует поразмышлять над этим мне не дали. Хлопнула
дверь, раздался быстрый стук каблучков, и на меня налетел вихрь.
Вихрь был одет в какое-то странное одеяние, напомнившее мне кители
высших военных сановников девятнадцатого века, со стоячим
воротничком, черную юбку до колен, длинные черные волосы, забранные
на затылке в хвост, и огромные зеленые глаза.