Клинок мечника, уже устремившийся вперёд, вспыхнул чистым,
холодным светом звёзд. Несмотря на то, что лезвие не было заточено,
меч с лёгкостью перерубил… нет, прожёг древко алебарды, так что
Лаурэ только выпустить обломки успел.
Резко шагнув вперёд, Эктелион со всего размаха ударил щитом в
лицо бывшего наставника, так что он невольно полетел назад,
распластавшись по земле.
Молодой воин слегка выдохнул, приводя дыхание в порядок.
Он до последнего не верил, что то, что произошло тогда, в ночь
принятия судьбоносного решения, повторится. Что он на верном
пути!
Сын Мастера Фонтанов уже давно овладел искусством заклинательной
песни — как и многие Эльдар. Но будучи длинными, полноценными
песнями — их невозможно было применять в бою. Если,
конечно, тебя не прикрывает целый отряд воинов со щитами. И, как и
многие другие, Феанаро в том числе — разумеется, мечник пытался это
исправить. Сократить песню так, чтобы она не теряла силы.
И полунолдо нашёл выход — в обращении к образу Валар. Стихии не
нужны песни. Чтобы воплотить в жизнь свою волю, Айнур мановением
руки мог вызвать молнию или гигантскую волну.
Если держать в голове образ Айну или Айни как идеал, чувствовать
сродство с ним, настроиться на него, подобно тому, как мастер
настраивается на работу — можно и собственную силу начать
использовать так, как это делали Валар. Не по могуществу,
разумеется, но по принципу работы.
Разумеется, это оказалось куда тяжелее, чем обычная
заклинательная песня. Но это сработало. Уже второй раз! И Владычица
явно не была против творения чудес с её именем на устах…
Лаурэфиндэ начал тяжело подниматься на ноги, утирая кровь с
губ.
— Неплохой трюк, — усмехнулся он, фыркнув и сняв шлем — словно
это не на его глазах сейчас произошёл прорыв в искусстве
заклинательных песен. Золотые волосы рассыпались по плечам в чёрном
доспехе. — Последний вопрос, малыш. Когда ты задумал уходить?
— Окончательное решение? Принял недавно. А так — были сомнения
ещё с того самого дня, когда раскол начался.
— Всё настолько плохо? — глаза Финдэ блеснули иронией. — Долго
же ты собирался. Неужели целых пять лет копил злость на обидчика
своей тётушки, которая вешалась мне на шею, и которую я пальцем
не тронул?
И в этот раз глаз дёрнулся уже у дитя двух народов. Эктелион
подавил желание ударить бывшего наставника уже рукой — прекрасно
понимая, что именно этого он и добивается, пытаясь найти слабое
место.