— Попалась! — Прозвучало несколько кровожадно, но меня двоящийся
голос смутил лишь на миг.
Жгуты скрутили изящную фигурку, словно муху, но при этом не
ранив её.
— Беспомощная жертва в сетях. Бери. Чего же ты ждёшь?
И я взял, стискивая податливое тело в чёрных лапищах, оставляя
кровавые борозды на нежной белой коже.
Ножки Присциллы жили какой-то своей жизнью, сомкнувшись на моей
пояснице, подрагивая не в такт и гораздо чаще звучащих шлепков.
Судороги. Она задыхалась и поскуливала, закусив губу, смешно
хмурясь.
Неожиданно возникла мысль "Венди уже бы разодрала мне спину,
стеная и порыкивая так, будто в её дальней родне были медведи".
Паркер выкручивала простыни, изо всех сил сдерживая крик, будто
таясь от кого-то. Простынь не выдержала, в узкой ладошке остался
клок матраца и пружина, выдранная с мясом.
Смекнув, что в следующий раз это может оказаться кожа с моих
лопаток, быстренько перевернул охнувшую Цисси на живот, подтянув
вверх её попку, и взял сзади, крепко вцепившись в крутые бёдра,
грубо насаживая на себя, приближая момент разрядки.
Волновало ли меня в тот момент, что я делаю ей больно? Нет,
только собственное удовлетворение. Будто я чокнутый
нарцисс-маньяк.
Щиколотки и талию Цисси больше не удерживали чёрные жгуты, но
она бы всё равно не сумела бы уйти: её била крупная дрожь, дыхание
сбилось, на бледном лице горел лихорадочный румянец.
— Ненавижу тебя…
По серым простыням растекалась густая мутная лужа с красными
разводами.
В ужасе промелькнуло «порвал».
На одурманенный разум эти слова, мысль и вид подействовали, как
ушат ледяной воды. Звуки стали глуше, я ощутил себя мелким и
слабым, руки вернулись к прежнему, человеческому виду.
Сокрушаясь и извиняясь, я спешно потянул всю имеющуюся у меня
энергию, чтобы поскорее залечить ссадины, следы от нечеловеческих
зубов, синяки, засосы, пару переломов и, конечно же, не дать Паркер
забеременеть. Я чувствовал себя виноватым и не понимал, что на меня
нашло.
— Нет! — Мерзко завопило в голове. — Мои будущие носители! Нет!
Не убивай! Прекрати!
Скрипя зубами, я продолжил латать Присциллу, передавая ей больше
энергии, чем нужно для лечения.
— Стой! Ты убиваешь меня! Не-е-ет! Я сделаю тебя сильным! Не
надо! Не убивай! Я никогда не буду принуждать…
Внезапно, я обнаружил, что не могу направить энергию в тело
Паркер, но не потому что уничтожил все следы изнасилования, вылечил
всё, что можно и убрал все возможные дефекты, а потому что сила
оставалась внутри моего тела. На мгновение показалось, что я стал
обычным человеком.