Отвернулся, уткнувшись лицом в сиськи Венди:
— А мне откуда знать сколько? — пробурчал. — Я под контролем
мозгового червя был…
— Блядь! Ты сколько туда взрывчатки заложил что так ёбнуло?! —
выдал он на английском, чтобы все поняли
Венди позвала меня по имени, вопросительно глядя в глаза.
Нехотя ответил и только потому что спросила любимая:
— Пока я был под контролем Венома. Заминировал несколько
двигателей. Точно два, может и больше. Или все…
Тут меня перебили по-русски:
— Ну, точно… — пробормотал попаданец, — … прям как бывший
сослуживиц Колькин… Федька «Бомбист»! Тот тоже никогда не помнил
сколько…
В голове зашумело, застучало, зазвенело, а перед глазами
замелькали кадры из жизни какого-то смутно знакомого мужчины. Всё
было так быстро, будто на ускоренном воспроизведении, когда
отключается звук и глаза выцепляют лишь отдельные моменты.
И я вспомнил! Вспомнил кто я!
— Федор Михайлович Кожедуб! — Громко сказал я, отчего Венди
подпрыгнула. — МВД, ОМОН… ветеран Афганистана… — добавил уже тише,
сам не уверенный до конца в том, что это действительно я. Всё же
имя Фрэнк въелось в мою суть, как единственное верное и моё. Меня
чуть было не смело воспоминаниями, но я удержал их, оградившись от
них мыслью «это не нынешний я».
Эти новые-старые воспоминания хотелось запихнуть куда-подальше и
не вспоминать никогда. Там я был уже не молод. Там я был помешанным
на войне одиночкой без жены, без семьи. Друзья были, но в живых
остались лишь знакомые. И остался я и мой опыт, накопленный за
многие-многие часы сражений там, на войне, и на гражданке в
облавах, операциях и захватах разной опасной человеческой
дряни.
Я вспомнил и то, из-за чего получил прозвище
«Федька-бомбист».
Даже погоны майора и кабинет не избавили меня от тяги к опасному
хобби. Я мастерил бомбы. А благодаря званию мог для этого достать
чего-то посерьёзнее, чем гражданские. И лишь перед смертью я понял,
чем так притягательны мои поделки — тем что любая ошибка могла
стоить мне жизни. Я был чёртовым адреналиновым наркоманом! И не
было в моей жизни никого, кто бы остановил меня. Кто бы волновался
обо мне всякий раз, когда я пропадал на заброшенных карьерах с
очередной опасной игрушкой, за которую меня бы не только лишили
погон, но ещё и посадили бы.
Теперь понимаю, что я искал смерти и нашёл её. Но не от
собственных поделок, а отправившись на экзамен краповых беретов в
качестве инструктора и разбившись по пути туда на вертолёте.