Как выразился майор Кудрин, нам предстояла разведка боем в зоне
повышенной опасности. А для того, чтобы это мероприятие было
возможным и не нарушало законодательство России, нашей группе
присвоили статус добровольческого отряда. Это сделало нас
полноценными военнослужащими. И, когда мы подписали контракт с
министерством обороны, нас поставили на довольствие и смогли выдать
оружие.
Правда прапор, который был начальником склада вооружения,
сказал, что ничего нам не даст и вообще, чтобы мы шли лесом всем
своим добровольческим отрядом. Разумеется, он использовал слова
другие, но смысл был тот же. Тем не менее, когда к нам подошёл
Кудрин, и спросил что за шум, оружие прапор нам-таки выдал. Только
вот оно было родом из прошлого века. Прапорщик упрямый
оказался.
Сейчас наша группа направлялась на вертолёте Ми-38 к аномальной
зоне в Подмосковье. К той самой зоне, которую создал вокруг себя
обломок астероида. Специалисты, со слов Порохова, установили, что
радиус зоны составляет примерно пятьсот метров. Именно на таком
расстоянии он начал замечать странности в поведении членов его
бывшего отряда. Но для подстраховки всем военным и прочим
специалистам, которых разместили в оцеплении вокруг этого участка,
было запрещено приближаться на расстояние семисот метров.
Всем, кроме нас.
Правда сейчас меня беспокоило кое-что другое.
Ведь я зарекался больше никогда не летать. Да уж, не прошло и
трёх дней и я снова в воздухе. Причём в тряском и гудящем вертолёте
перелёт проходил куда тревожнее, чем в изолированном самолёте.
— Четыре минуты, — снова напомнил о себе Порохов, которого
назначили нашим командиром. Как он успел похвастаться всем перед
посадкой, ему прямо перед вылетом объявили о присвоении
внеочередного звания младшего лейтенанта.
Это поспособствовало сильному поднятию морального духа не только
у самого Порохова, но и у всего новосформированного отряда. За весь
вчерашний день мы успели неплохо подружиться и проникнуться
симпатией к этому человеку.
А день вчера выдался тяжёлый.
Сразу после того, как мы с блондинкой подняли руки, сделать тоже
самое поспешили почти три четверти зала. Причём, после
вдохновляющей речи Константина Юриевича, в добровольцы решили
податься не только пассажиры нашего рейса, которые в теории не
подвержены сводящему с ума влиянию зоны, но и многие из тех, кого
не было на борту «нашего» самолёта.