Он с нетерпением ждал эти дни, забивая свободное время
культивацией, насколько это было возможно. Всё же без духа можно
было поглотить только ту Ки, которая втекала в тебя своим ходом, а
были это сущие крохи, заканчивающиеся почти мгновенно.
Утром нужного дня Миша явился на тренировочную площадку,
нервничая и ожидая чего-то нового.
-Так вот кто будет нашим партнёром! – улыбнулся стоящий на
площадке Коля, оглядываясь на Илью с Василисой. – Я как чувствовал,
что это будет хороший день!
-Красавец! – прокомментировал Лёха, когда дня через три после
тренировки Миша выбрался из своей комнаты. – У меня бабка в деревне
жила, курей держала. Так вот у неё петух имелся – вылитый ты! Тоже
сине-зелёно-желтым был!
-Ой, да пошел ты! – скривился парень и зашипел от боли, но
скорее по привычке, чем по необходимости.
Лицо у него и правда было всё в синяках, ссадинах и
кровоподтёках. Эти три суки измывались над ним тогда, как могли!
Ублюдки! Всё в рамках правил секты, ничего ему не сломали и тем
более не убили. Но отбили всё, что можно! Хоть даже нарядили в
кожаные доспехи.
Поглотив духа Ки и попав в первую группу «гениев», Коля, Илья и
Василиса получили право выбрать себе дополнительную боевую технику.
Вот они и выбрали, заодно ещё определились с основным оружием, это
тоже для учеников было обязательным. Увы, огнестрельного оружия
выбрать было нельзя, его техниками не улучшишь, потому для
культиваторов оно было бесполезным.
Так что Николай держал в руке полуторный меч, Илья опирался на
копьё метра два в высоту, а Василиса подтягивала расшитые рунами
перчатки. А уж когда начали колотить одетого в кожу Мишу, то ещё и
их техники добавились – Коля пыхал огнём, с копья Ильи срывалась и
больно жалила молния, а Василиса махала руками, создавая снежные
облачка с острыми, как бритвы, снежинками, которые потом кидала в
Михаила.
Конечно, Миша отбивался, как мог, но накачанные Ки полноценные
культиваторы игрались с ними, как кошки с мышкой. Через четыре часа
тренировки тройка мажоров ушла, не оглядываясь, а Миша остался
лежать на песке. С трудом поднялся минут через двадцать и уковылял
в свою комнату, только доспехи стянул на выходе с тренировочной
площадки. А в душе возле барака стал пересчитывать свои синяки! Был
он весь в них! Особенно, конечно, на лице, но и ноги, и руки, и
бока, и спина – всё было в ссадинах.