— Сожру тебя! — просипела Лиза прямо
в ухо «лошадке». — Сожру, а душу выпью!
Мужчина споткнулся на ровном месте,
упал. А дальше произошло что-то непонятное — или жертва упала
настолько неловко, что сама себе сломала шею, или удар о бетонный
пол придал дополнительный импульс рукам девушки, и сил наконец-то
хватило на полноценный захват, но, в общем, Жупел или Тимоха больше
не поднялся.
Нюх на опасность трансформировался
во что-то незнакомое. Нет, она не стала получать удовольствие от
убийств, но вот какой-то странный мандраж, некий охотничий азарт,
ощутила.
Естественно, падая, Лиза сильно
ушиблась. Но адреналин не дал осознать боль в полной мере, она
вскочила и бросилась к следующей жертве.
Толстяк попытался спрятаться под тем
самым брезентом, под которым сидела сама Лиза несколько минут
назад, но поместиться полностью у него не вышло — наружу торчал
рыхлый зад и пухлые ноги в грязных джинсах и заношенных кроссовках.
Петрович наклонилась, схватила мужчину за лодыжки и легко выдернула
из укрытия.
Тонкий вскрик (всё-таки про стража
ангара вопил именно толстяк) оборвался с ударом кинжала. Лиза
попала чуть выше кадыка, кровь брызнула на одежду и лицо.
Взревел мотор. Один из пикапов,
взвизгнув покрышками и оставив на бетоне чёрные следы, понёсся к
распахнутым настежь воротам, ведущим в сторону делового квартала.
Лиза яростно закричала, понимая, что добыча ускользает, и побежала
следом, на ходу машинально вытирая кинжал о штаны.
Конечно, она бы их не догнала. Но
бандиты сами с перепугу забыли кое о чём и на полном ходу проехали
по собственной ленте с колючками. Громко лопнули шины, машину
занесло в одну сторону, в другую, водитель резко нажал на тормоза,
отчего пикап вообще развернуло почти на сто восемьдесят градусов.
Машина врезалась в сгоревший остов автомобиля, отчего её подбросило
в воздух и перевернуло на бок. Оставляя искры на асфальте, пикап
слетел с асфальта на простирающийся вокруг луг, проскользил метра
три вглубь опасной территории, сдирая, словно овощечистка, дёрн, а
потом ухнул вниз. Причём это выглядело не так, будто машина рухнула
под землю под собственным весом, а так, словно кто-то
оттуда схватил её и затянул. Ошарашенная Лиза,
остановившаяся в воротах, поразилась наступившей вдруг гробовой
тишине.
— Фигасе, — пробормотала она, тяжело
дыша и вздрогнула, услышав слабый, глухой, но от этого не менее
жуткий крик, полный боли и ужаса, который, впрочем, резко
оборвался.