«Кто же ему пишет?»
— Мы все — одна большая семья.
Современный мир жесток и изменчив, а значит, нужно держаться друг
друга, чтобы не потерять самих себя. Семья — это корни, это нити,
это клей, это...
Олег, наконец, оторвался от текста,
окинул тяжёлым взглядом толпу и из красного превратился в
багрового. Медленно сминая бумажку в кулаке, тоном, не предвещающим
ничего хорошего, сказал:
— Я тут, значит, распинаюсь.
Рассказываю всякое, делюсь горем. А на ваших мордах горя — нет.
Почему никто не рыдает? Какого хрена вы, как на параде стоите,
ублюдки?!
Один из охранников выкрикнул:
— Плачут, шеф, вам оттуда не видно,
просто по-тихому, чтобы не мешать.
— И рядом со мной есть такие, —
добавил второй охранник. — Не все, но остальные тоже слушают
внимательно, головой кивают.
«Старый говнюк. Очки носить
надо!»
Лицо Олега снова сменило цвет на
красный.
— Ладно, поверю. — Олег с сожалением
посмотрел на смятую речь, сунул в карман, присосался к бутылке.
Люди ждали.
— О чём это я? — отбросил опустевшую
ёмкость хозяин фермы.
Бутылка покатилась к ногам
слушателей, кто-то из женщин её подхватил.
— А, да. В общем, хватит сопли
разводить. Есть поважнее дело. Вы же все знаете про голосование
через неделю?
Гул согласия появился, но тут же
заглох.
— Короче. Я там почитал... — Олег
вдруг поморщился: — Конечно, вы вольны голосовать, как вам хочется.
Но только не вздумайте галочку ставить напротив «за»! Убью.
— А какие варианты там? — спросила
вдруг баба Софья, стоящая рядом с Лизой и Юлей.
— Старая дура, — оскалился вдруг
Олег в подобии улыбки. — Естественно, всего два — за и против.
«Ой, не могу. Голосуйте, как хотите,
но так, как я скажу. В своём репертуаре».
— Свободны. Пришли все?
— Все, — заявил Кондрат. — И
опоздавших нет.
— Отлично. Егора берите.
— Куда? — охнул заведующий свиньями,
когда подскочившие охранники заломили ему руки. — За что?
Жители фермы расходились чуть ли не
бегом. Замешкались только Лиза, Юля и испуганные дочь и жена
Егора.
— На ледник, родной.
— Но, Олег Дмитриевич, я же не мог
предугадать!
— А должен был. И вообще, чего ты
всполошился?
— Там холодно и темно!
Олег заржал:
— Покашляешь пару дней. А может, и
не простынешь даже, жира вон сколько нарастил, почти шуба. Ни
плетей, ни голодовки тебе не назначил, всё по минимуму, цени. У
тебя работник со всей семьёй сгорел к чертям. Ты думал, я это так
оставлю? Юля. Завтра заезжая ко мне, колоды не забудь. На эти
недели у меня для тебя четырнадцать клиентов припасено.