Вернувшись в палату, Василий
плюхнулся на постель и, закрыв глаза, попытался уснуть, смутно
надеясь проснуться дома, хотя что-то и подсказывало ему, что
происходящее вокруг нифига не сон. Вот только сон не шел – и
волей-неволей он принялся вспоминать, что же знает про эльфов. Не
сказать, чтобы так уж многое, особым поклонником жанра фэнтэзи он
не был, но для общего представления хватило и прочитанных мельком,
по дороге, книжонок. Эльфы – близкий к людям долгоживущий
биологический вид. В разных книгах они живут от нескольких столетий
до почти бесконечности… Обычно обладали лучшим зрением, слухом,
скоростью реакции, лучшей регенерацией, часто – прирожденной
способностью к магии. К людям относятся, как правило, как к низшим
существам, этаким унтерменшам, задача которых – пахать на
длинноухих господ. Обычно враждуют с гномами – судя по всему, из-за
жадности и тех, и других. Чем живут сами эльфы – непонятно… Где-то
они были чуть ли не охотниками и собирателями, живущим с того, что
можно найти или подстрелить в лесу. Где-то – «великими
нагибаторами», жившими за счет эксплуатации других народов.
Эльфийские крестьяне упоминаются лишь в очень немногих книгах, хотя
ремесленники вроде как должны быть. Во всяком случае, нередко
упоминаются доспехи их производства. Хотя, судя по всему, тоже
немного. Ну или авторам фэнтэзи книжек просто не интересны были
повседневная жизнь и быт «эльфопролетариев»? Тоже вполне себе
вариант… Вряд ли там найдется что-то шибко интересное, сильно
отличающееся от людей аналогичной эпохи… Что ж, с этим предстоит
еще разобраться. Хотя оказаться в теле эльфа – оно как-то все равно
не радовало. Почти во всех прочитанных книжках эти существа не
вызывали ничего кроме неприязни, а то и откровенной ненависти к
себе. «Перворожденные», мать их… И даже если он будет не таким, то
кто же в это поверит? Вот уж и впрямь угораздило так угораздило!
Нет чтобы как все нормальные попаданцы попасть куда-нибудь к
товарищу Сталину…
Сам того не заметив, Василий уснул…
Разбудили его лишь когда пришла пора есть – и, вслед за остальными,
он двинулся в столовую, где кормили каким-то картофельным супчиком
с курицей… Ничего особенного, хотя и не какая-нибудь несъедобная
дрянь, бывшая первой ассоциацией с больничной пищей. Но самое
неприятное – что все вокруг пытались заговорить с ним на том самом
квентрине, а когда вынуждено переходили на русский язык, то
начинали смотреть с какой-то такой жалостью во взгляде, словно он
уже чуть ли не при смерти – и это вскоре начало откровенно
бесить.