– А потом? – мысленно прокрутив тошнотворные картинки, на
которых меня растерзали во всех позах, задала я очередной вопрос. –
Если папа не найдёт деньги даже после этого?
Не знаю, зачем я спросила. Папа же обещал, что со мной всё будет
хорошо?
Кажется, я уже ни в чём и ни в ком не была уверена, кроме, как в
Мироне. Вот он-то точно отдаст меня своим зверям, можно не
сомневаться, раз пообещал.
– Молись, девочка, чтобы нашёл! – грозно прорычал Мирон.
– И всё же...
– Потом я убью тебя, Ульяна, – таким же ровным голосом произнёс
Мирон. – И Игоря тоже. Но сначала тебя.
– Но ты же останешься без денег в таком случае? Я не
понимаю...
– Таково моё решение. Без обид, куколка!
Кровь окончательно застыла в моих жилах, поэтому остаток пути я
молчала. Чем больше я задавала вопросов Мирону, тем страшнее мне
становилось. Кажется, раньше было лучше, пока я не знала о планах
своего похитителя.
Как только я отцепилась от Мирона с расспросами, он скинул
пиджак, достал телефон и уткнулся в него. Я искоса поглядывала на
мужчину, украдкой рассматривая его.
Под пиджаком у него была майка, туго обтягивающая мощный торс,
поверх которой красовалась кобура с пистолетом. Грудные мышцы
выпирали так, что казалось, его сиськи больше моих. Так и есть. Он,
наверное, из качалки не вылезает? Больше всего меня поразили не
широкие, бугрящиеся плечи и не впечатляющие бицепсы мужчины, а его
татуировки. Ими были забиты и руки, и шея. Что там у него под
майкой, оставалось только гадать, но наверняка он и там
разрисованный.
В другое время я бы посчитала тело Мирона красивым, да и всего
его, пожалуй, если бы увидела его фотку в интернете, например, но
сейчас этот мужична не вызывал у меня ничего, кроме отвращения.
Лицо Мирона было суровым. Гладковыбритый тяжёлый подбородок с
ямочкой, квадратный, как лопата. Глаза пронзительные, будто в самую
душу смотрят. Между бровей и в уголках глаз собирались морщинки,
когда он щурился или был недоволен. Интересно, он когда-нибудь
смеётся? Не так, как он ржал надо мной, с издёвкой, а
по-настоящему, когда случается что-то удивительное и радостное?
Господи, какая мне разница вообще?
Мирон зыркнул на меня, заметив, что я на него пялюсь. Я
подпрыгнула на сиденье и сразу отвернулась к окну, смутившись
оттого, что он застукал меня за этим занятием. Я ещё и покраснела
вдобавок, выдавая своё смущение с потрохами.