Странно, что охранник, дежуривший у
ворот, не сразу открыл мне калитку. Мне пришлось позвонить
несколько раз в домофон, прежде, чем он пошевелил задницей. Одет он
был тоже необычно. Вместо строгого костюма, в каких обычно ходят
папины сотрудники, и, из-за чего они все были для меня на одно
лицо, мужчина был одет в чёрные куртку и брюки, похожие на какую-то
форму спецназовца. То, что он из охраны было видно по кабуре на
поясе. Не говоря ни слова, мужчина впустил меня во двор,
просканировав внимательным взглядом.
Наверное, новенький, – подумала я,
и, едва ли не вприпрыжку, направилась к дому. Голова была занята
совершенно другим, чтобы париться о том, во что одевается наша
охрана. Папа тоже сейчас с ума сойдёт от радости. Больше всего он
любил, когда всё идёт по плану.
Подойдя ближе к крыльцу, я
остановилась в нерешительности. Распластавшись на ступеньках, прямо
на моём пути лежал человек. Судя по костюму – тоже кто-то из
охраны. Что с ним? Плохо стало? Или спит пьяный?
Затаив дыхание, я поднялась по
ступенькам, чтобы проверить этого мужчину. Нужно поскорее выяснить,
что с ним, и позвать на помощь кого-нибудь. Охранник лежал лицом
вниз. Я протянула к нему руку, заходившую ходуном от волнения, как
вдруг парадная дверь резко распахнулась, и на крыльцо вышли двое
здоровенных мужчин с автоматами. Прежде я их никогда не видела,
поэтому мне стало не по себе.
– Вот она, Сиплый! – крикнул один из
них второму. – Хватай её!
Я даже рыпнуться не успела, как два
амбала одетых точно так же в чёрное, как тот у ворот, схватили меня
под руки.
– Вы кто такие? Пустите меня! –
злобно завопила я, задёргавшись, как рыба, выброшенная на
берег.
– Тише будь! – рявкнул на меня один
из мужиков.
– Немедленно отведите меня к моему
отцу! – потребовала я. – Вы хоть знаете, уроды, кто мой отец?
– Конечно, знаем! Сейчас исполним,
Ваше величество!
Мужики заржали и поволокли меня в
дом. У меня от этого хохота по спине побежал липкие, холодные
мурашки. Что происходит? На нас напали какие-то бандиты?
Этого не могло быть, ведь мой
папа...
Я увидела его сразу, как только меня
притащили в гостиную. Отец стоял на коленях возле кресла, покорно
опустив голову перед тем, кто в нём сидел. И этот кто-то смотрел
сейчас прямо на меня с нескрываемым любопытством, а выражение его
лица было таким, будто бы он только меня и ждал, будто бы он очень
рад меня видеть или, напротив, очень удивлён моему появлению.