- А с чего граф взял, что я собираюсь…
- Однако если вы откажитесь, - продолжил он тем же тоном, не
обращая внимания на мои слова, да и на меня самого по большей
части. - То Федор Дмитриевич с прискорбием будет вынужден отобрать
ваше поместье через неделю.
Я напрягся ещё больше. Вряд ли Коршунов стал бы посылать такого
наглого лакея, не будучи полностью уверенным в успехе. А значит,
какие-то причины считать что я соглашусь у него есть.
- На каком основании? - все же спросил на всякий случай.
- Как? - кажется, он неподдельно удивился моему вопросу. -
разумеется, в счет вашего долга в семьсот тысяч рублей. Если мы не
договоримся, то через неделю Федор Дмитриевич через суд потребует
полное погашение. А так как у вас нет такой суммы в наличном
виде…
- Можешь не продолжать.
Я сложил пальцы домиком и задумался, позволив собеседнику молча
сверлить меня неживым взглядом. Так вот, кому я должен… Коршунову.
Почему-то этого факта в переданных Лисом воспоминаниях не
значилось. Неужели посчитал настолько незначительной деталью?
- Я выбрал лишь самое основное, чтобы ты мог сориентироваться, а
на большее не хватало сил, - недовольно прошипел бог у меня в
голове.
Сил ему не хватало… Ладно, не важно. Тогда появляется вопрос,
кому ещё я должен больше четырехсот тысяч, но это сейчас тоже не
важно. Важно лишь то, что если я не соглашусь плясать под дудку
своего главного врага на данный момент, через неделю меня обдерут
как липку.
Похоже, у нас патовая ситуация. Имущество отдавать не хочется.
Но и отступать, поджав хвост тоже. Что ж, тогда…
Хрена вам лысого, а не поместье мое.
- Нет, - твердо сказал я. - Передай своему хозяину, что мой дом
он не получит. А о преступлениях его сына… Вот о них мы поговорим в
суде. Ну или в кабинете великого князя.
Я самодовольно улыбнулся, наблюдая его реакцию. Лакей изо всех
сил старался держать лицо и сохранять свой образ невозмутимой
статуи, но глаза выдавали, в какой он был ярости. Наверное,
Коршунов пообещал ему собственную комнату в поместье или вроде
того.
- Подумайте как следует, прежде чем давать ответ. Это…
- Не о чем тут думать, - хмыкнул я, перебив его. -
Проваливай.
Задыхаясь от возмущения, переговорщик встал, отрывисто поправил
белоснежный ворот рубашки и вылетел из гостиной как пробка. Я
проводил его задумчивым взглядом. Наглость, обескураживающая
врагов, она конечно хороша, но если за ней нет реальной силы, это
быстро вскроется. Этот урок в своем мире я усвоил одним из
первых.