Алехандра скользнула в королевскую
спальню.
Впрочем, будить его высочество она
решила достаточно интересным способом.
Разделась донага, скользнула под
одеяло, а дальше – технология известная. Но достаточно
времязатратная, так что епископу пришлось ждать около полутора
часов. В его-то возрасте.
И ведь преотлично сработало!
Хоселиус вышел из спальни спустя
целых два часа – Алехандра старалась не за трах, а за корону. Вышел
довольный, разнеженный… и все это время епископ ждал в приемной. А
возраст, болячки – все это тоже сказывается. Куда уж тут
сражаться!
Ему бы сначала отсечь наглую девку от
принца, потом поговорить с ним серьезно, а Тадео уже и стоять
сложно, и черные точки перед глазами плавают. Переволновался.
Пора, пора передавать дела брату
Анхелю!
И все же, епископ попытался.
- Ваше высочество, я умоляю меня
выслушать…
- Епископ, любое ваше дело может
подождать до завтра.
- Ваше высочество! Не может!
Хоселиус Аурелио махнул рукой.
- Епископ, я умоляю! Не надо портить
мне настроение!
Епископ заскрипел зубами. Даже
торжествующего взгляда Алехандры не заметил. Да и не смотрел он на
фаворитку, не до нее сейчас. Ему. А вот королю – так очень даже. А
как разговаривать с мужчиной, когда у него все мысли под женской
юбкой крутятся?
Практически, никак.
- Ваше высочество…
- Епископ, еще одно слово – и я
прикажу вас выставить!
И Хоселиус не шутил.
Все же что-то у него от отца было,
жаль, не то, что требовалось. Ума бы к той упертости добавить, хоть
пару ложек, так ведь нет!
Сказал – отстаньте, вот и отстаньте
все! И точка! А важно, неважно… да что может быть важнее коронации?
Ничего!
И сейчас у его величества слишком
хорошее настроение, чтобы его разными епископами портить. А там уж
и до ночи недалеко…
Тадео едва не взвыл – и отправился
телефонировать заговорщикам.
***
Письмо обнаружилось на столе в
кабинете молодого тана Ксареса. Лежало себе, прекрасно себя
чувствовало, кушать не просило. Такой скромный и невзрачный
конвертик, из дешевой бумаги, грязный и замызганный. На почте такие
продаются, буквально за медяки, их самые нищие покупают. На нем
даже марки нет, только печать.
Экономка такой выкинула бы в мусорное
ведро, не раздумывая.
Потому Лоуренсио и удивлялся – как
мимо нее прошло?
А никак. Если бы он поинтересовался
на этот счет не у экономки, а у скромного человечка, который
приходил камины чистить, ну и подкинул письмецо- дело другое. Но
Лоуренсио не знал, и не узнал никогда.