Группы КГБ «июльского призыва» несли службу по формуле «шесть через двенадцать». Это означало, что шесть часов боец нес службу, двенадцать часов отдыхал или шастал по городу, все подмечая, и по возвращении на базу зафиксированное в памяти надлежащим образом оформлял документально. На плоских крышах четырехэтажных зданий по всему периметру обширной территории советского посольства в Кабуле бойцы оборудовали огневые ячейки из мешков с песком. Днем, лежа на плащ-палатках, брошенных на бетонную крышу, бойцы «Зенита» часами глядели в бинокли, наблюдали чужую жизнь чужого города и чужого народа. По указанию руководства было введено круглосуточное патрулирование по внутренним дворам посольства. Занятие достаточно дурацкое и утомительное. На кой черт, спрашивается, надо было таскаться днем под палящим солнцем вдоль забора, когда обстановку вполне можно было контролировать и с крыш «VIP-хрущевок»?
Буквально на следующий день после шастанья с ружьецом к полковнику Бояринову заявилась разгневанная жена посла. По ее словам, «солдаты» неконтролируемо и полновластно слоняются по территории посольства, пугают своим «диким видом» и оружием дипломатов и членов их семей. А по ночам громко топают сапогами и не дают никому уснуть. Полковник Бояринов отступил перед напором истеричной и вздорной супружницы Чрезвычайного и Полномочного. Было решено патрулировать только по ночам. При этом бойцы должны были обуваться… в спортивные тапочки! Хорошо – не босиком… Однако ж это еще были цветочки…
При посольстве рос дивный сад. И огород – тоже. Посторонние туда не смели ступить и ногой. Стежки-дорожки были заказаны всем – от мала до велика. Потаенный трепет невкушаемого на земле удовольствия обнимал бойцовские неудовлетворенные души и желудки мистическим изобилием множества плодовых деревьев и кустов, грядок с клубникой, картофелем, луком, свеклой, морковью, редькой, баклажанами, шпинатом, чесноком, петрушкой, всевозможной зеленью. Розы, ирисы, тюльпаны, анемоны, азалии – как у самого синего теплого моря; другие – дивно экзотические, неведомые, резко и очумело пахнущие. Парили парии вокруг, витали мысли о семье, любви безгрешной и простецком первобытном счастье – поесть бы досыта, вкусив от лакомств – тонких, нежных, редких… Эдемский сад, тебе не принадлежащий, но охраняемый сейчас тобой… И это заполоняло душу чувством причастности к украшательству земли. Но… есть хотелось, господа, и тут невольно из высокого паренья спадешь на грешную землицу.