Не давая ему одуматься, использую частицы Сферума и кастую
электрическую змею. Та освещает полутемную комнату, врезается в
кожаный доспех орка и протаскивает его по кровати, словно котенка.
Чудовище жутко хрипит, врезается головой в стену. Да так, что
ломается череп, или сама стена... или все вместе, не важно.
На пол летит штукатурка, а дом содрогается от удара, как и
несчастная дамочка, которая дрожащими руками прижимает к себе
одеяло.
Не успел покончить с ублюдком, как в комнату вошел новый. Сразу
стал палить из бластера; что сказать, молодец. Орки — дерзкие
воины, тут уж ничего не попишешь. Но я отлично освоил практику
ухода с линии огня. Ловко перемещаюсь в стороны, не давай в себя
попасть. Смертоносные лучи превращаются в легкую цветомузыку,
которая слегка жжет обои.
А из моей руки вырывается энергетический шар синего цвета. Он
врезается в башку орка, взрывается с легким хлопком и... выжигает
изнутри мозги твари, если они вообще там присутствуют.
Сбоку подбирается следующий. Как он тут оказался? Либо в комнате
еще одна дверь, либо орк прятался в гардеробной. Плевать, главное,
что зеленый любитель дамских шмоток кинулся на меня с диким рыком,
сверкая глазами и размахивая здоровенным ножом.
Пфф, скучно, девочки! Пара простейших приемов, чтоб выбить нож.
Потом детская серия ударов, и урод получает переломы ребер,
лишившись передних клыков. Заканчиваю атаку направленным
гравитационным потоком.
Невидимая волна пробивает в могучем теле сквозную дыру. Кожаные
щитки на груди не особо-то помогают. И вот, гора вонючего мяса с
грохотом падает на пол. От вибрации раскачивается стеллаж, стоящий
в углу, с него летит небольшая ваза, падая и рассыпаясь градом
осколков.
— Упс! Одна не в счет. Надеюсь вы не в обиде? — весело
подмигиваю даме, которая таращит глаза, не зная, как
реагировать.
Стеллаж легонько пошатывается и как бы нехотя, с неохотой,
валится на пол. Комнату заполняет дьявольский грохот и звон
стекла.
— Оу громковато немного... Они не были ценными? — говорю,
почесывая голову и указывая на бывшие вазы.
— Коллекционные реликвии возрастом пятьсот лет, — слабым голосом
выдавливает из себя женщина.
— Ой, плохо дело...
— Эээ ничего страшного, господин. У меня... еще есть. Плевать! —
говорит, делая странное выражение лица, и начинает смеяться.