– Это не я, – быстро пошутил Носиков.
– Грабил, конечно, не ты, – сказала жена сантехника, – а юмор зато весь твой: дверь взломали, вино со стола выпили, хозяина побили ногами – так смешно, уделаться можно.
– Меня и самого однажды били ногами, – стал оправдываться Носиков.
– И правильно били, после такой чернухи. Наверное, не «после», а «до», хотел сказать Носиков, но промолчал.
– Кто такой этот Никанор Петрович? – спросил он через некоторое время.
– А напиши про меня, – вдруг сказала жена сантехника, не отвечая на вопрос. – Только без юмора этого и со счастливым концом.
И вот на мосту через канал Грибоедова (любимое место снов) Носиков снова встретил ту самую девочку Дашу, которая уже не была маленькой девочкой. Носиков не узнал бы ее, если бы рядом с Дашей не шел Жуков.
Они втроем зашли в кондитерскую.
Носиков ел пирог – настоящий французский пирог, а может, немецкий, в точности Носиков этого не знал, знал Жуков.
Спереди на ремне у Даши висела сумка. Даша опускала туда руку, когда шли по улице, и Носикову казалось, что в сумке что-то есть. Это могло быть то самое крысиное чучело, по старой памяти казалось Носикову, или уже не крысиное, а кого-нибудь более крупного, судя по размеру сумки.
Оказалось – собачка, притом живая. Она выглянула из сумки, повертела головой, осматриваясь, и спряталась снова.
– А эту еще не убили? – спросил Носиков.
– И эту убили, – сказала Даша, и вынула из сумки то, что там было, – теперь это было чучело. Оно смотрело на мир выпуклыми стеклянными глазами и не шевелилось, как чучелу и подобает.
– Да, убили, – тихо произнес высокий человек с черными усами и бородой. Он прошел мимо столика, и Носиков услышал тихое: «Вы и убили-с».
Дойдя до стенки, человек развернулся и снова прошел мимо столика.
– Почему я? – спросил Носиков.
– Извините, – сказал человек, – я, кажется, говорил сам с собой вслух.
У него была какая-то неуверенность во взгляде. Жуков предложил стул, и человек сел. Кажется, они с Жуковым были знакомы.
Человека звали Георгий, а Носикова – Сергей.
– Я подумал, что среди здесь сидящих кто-нибудь, возможно, держит ответственность за то, что происходит в темноте, скрытой от взгляда, – сказал Георгий, – и мне показалось, что, возможно, это именно вы.
– Почему я? – второй раз спросил Носиков.
– Скорее всего, может быть, и не вы, – сказал Георгий, – но каждый, так сказать, ищет под своим фонарем, и я подумал, что это вы. И ведь это вы первый сказали «Убили».