Ирощенко держал руку до тех пор, пока Пушков не перестал
подавать признаков жизни. Все было кончено. Воробьев вытащил изо
рта Пушкова грушу. Его перевернули и уткнули лицом в подушку.
– Фу, гадина, обоссался, – поморщился Ирощенко, – Сань, накинь
на него одеяло.
Надели фуражки, сняли с лиц повязки и тихо вышли из камеры.
Брагин стоял рядом и, молча кивнув друзьям, предложил пройти в
кабинет.
Прогулка закончилась через час, и заключенные вернулись в
камеру. Увидев лежавшего на животе спящим под одеялом больного
сокамерника, занялись своими делами: кто сел играть в домино, кто
увлекся чтением книги, а кто прохаживался от двери до стола, как
будто ему не хватило прогулки на свежем воздухе.
Ближе к вечеру заключенные стали водить носами и один даже
выругался:
– Опять из толчка саньем воняет…
Но им было невдомек, что этот запах исходил от мертвого
сокамерника. «Больной» проспал до самого ужина и когда баландер
открыл кормушку, Пушкова толкнули в бок, чтобы поднялся поесть.
Он не шелохнулся. Сосед по койке протянул руку, чтобы пощупать
лоб у больного и, прикоснувшись, с улыбкой сказал:
– О, кажись, оклемался, лоб совсем холодный. Слышь, Пушок,
вставай пожрать, а то баланда остынет.
Но ответа не последовало, кроме того, Пушков совершенно не
двигался. Перевернув его на спину, арестант увидел обескровленное
лицо. Остекленевшие глаза Пушкова были открыты. Зрачки были
направлены в одну точку и совершенно не реагировали на свет.
– Блин, зови скорей дубачку, кажется Пушок дуба дал, – крикнул
заключенный, а сам стал тормошить больного. Но все его старания
оказались напрасны, Пушков не подавал признаков жизни.
Через несколько минут вошли мужчины-надзиратели и дежурный врач.
Светлана Пыжьянова, дежурная по этажу, осталась стоять за
приоткрытой дверью. Осмотрев остывающий труп Пушкова, врач послал
сержанта в санчасть за санитарами и заодно попросил дежурную
вызвать ДПНСИ.
Пыжьянова, сквозь приоткрытую дверь увидела лежавшего на спине
бездыханного арестанта и с ужасом прикрыла рот ладонью. Конечно же,
она узнала его, это был тот самый заключенный, который предлагал
деньги, чтобы пощупать ее за интимные места. В голове невольно
пронеслась шальная мысль: «Это его Боженька наказал… Да ну, –
усомнилась она, – чушь какая-то, наверно наркотик «паленый»
попался, вот и загнулся он».