— Ха-ха-ха! — взорвался кубрик жарким
смехом.
— Ну, теперь тоже скажешь, что это я?
— продолжал ухмыляться Емеля.
— Да пошёл ты! — обиженно протянул
Рыжий. — Надоел своими дурацкими выходками.
— Руся, не переживай, — подбодрил
обиженного Циркуль. — Скоро каникулы, отдохнёшь от нас несколько
месяцев!
Только его подушка осталась на месте.
Циркуль спал на нижнем ярусе казарменной койки, над которым была
установлена койка Тима. Вот подушку соседа Циркуль и
бросил.
— Эй, Белоснежка, ты там ещё долго
спать собираешься? — позабыв про Рыжего, весело выкрикнул Циркуль.
Затем он поднял ноги и несколько раз пнул пятками панцирную сетку
верхней койки. От толчков Тим чуть не грохнулся на пол, но
промолчал. Бедняга понимал, что огрызаться ему лучше не
стоит.
— Сволочь, как же ты мне надоел, —
почти шёпотом пробурчал Тим себе под нос, когда слезал с кровати.
Только вот Циркуль его всё же услышал:
— Чего ты сказал?! — рыкнул он и
подставил Тиму подножку.
Тим не ожидал такого подвоха,
растянулся на полу и больно ударился головой о кровать.
— Ещё раз услышу нечто подобное –
будешь наказан, понял? — прошипел Циркуль, обхватив соседа руками
за шею и молниеносно подловив его на удушающий приём.
— Да понял, понял, отвали только, —
хрипло ответил Тим, постукивая рукой по пыльному
линолеуму.
— Так-то лучше, — довольно проурчал
Циркуль и отпустил свою извечную жертву.
Скорую потасовку видели все, но
вмешиваться не стали. Разводить нюни в казарме не принято. Пока
всерьёз не дерутся – никто не разнимет. Ваня Круглов задирал Саню
Тимохина с первого курса. Хоть Тим и был выше на голову, но
меряться силами с другими курсантами ему и не снилось. Парень был
слишком слабым, худым и нескладным, боец из него был
неважный.
Таковы прелести курсантского быта. По
своей сути люди ничем не отличаются от диких зверей и тысячелетия
эволюции и развития нашего вида никак не отразились на врождённых
инстинктах. Мы всё так же сбиваемся в стаи, сражаемся за ресурсы,
делим власть на всех социальных уровнях, травим слабых и опасаемся
сильных – этот список можно продолжать бесконечно. Называть
курсантов друзьями – язык не поворачивается. Трём десяткам парней
очень сложно уживаться в маленьком кубрике. Каждое утро мы
просыпаемся и видим вокруг те же лица, рядом с ними же засыпаем. За
три года учёбы мы друг другу так осточертели, что скромной
потасовкой никого в нашем взводе не удивить.