Хотя это было уже неважно, ведь больше
ничего делать и не пришлось. Трое бойцов из конвоя были убиты и
бездыханными куклами упали на землю. Борис оказался в глубоком
нокауте, ну а я лежал рядом с ним и не мог даже
пошевелиться.
— Ты в порядке? — участливо спросил
капитан, пытаясь понять, что случилось.
— Ага, — невнятно промычал я, устало
закрывая глаза.
— Это что было-то?
— Понятия не имею, — честно ответил я.
Затем попытался встать. Не вышло. Мышцы забились намертво,
одеревенели и тело совсем не слушалось.
— Ник, это что, ты их?.. — недоумённо
проговорил Емеля, присаживаясь у стены.
— Похоже на то, — неопределенно
ответил я, ставя точку в разговоре своей интонацией. Ворочать
языком было почти так же тяжело, как догонять пулю три секунды
назад.
Ребята перенесли меня и Бориса внутрь
склада. Его сковали наручниками, а меня аккуратно уложили на
топчане для дежурной смены. Несколько мгновений ничего не
происходило, а затем…
Затем всё померкло, и я отключился.
Кажется, в комнате стало темно. Может быть даже последние стёкла
повылетали, а может и ещё чего? Я не знаю. Как и остальные ребята,
я уже был без сознания. Потому и не видел, как в воздухе над нашим
складом появилась чёрная воронка размером с двухэтажный дом. Она
опускалась всё ниже, пока не проглотила всё здание. Затем так же
внезапно растворилась в пространстве и на том месте, где несколько
мгновений назад стоял оружейный склад военной академии, зиял
трёхметровый провал. Даже следов фундамента не осталось.
Никогда я не просыпался так тяжело.
Виски пульсировали безжалостным боем литавр, острая боль
растекалась по голове, перерастая в изощрённые пытки. Тело застыло,
спина затекла и вот-вот была готова окаменеть, ещё немного и я бы
точно превратился в скульптуру.
Превозмогая муки, я попробовал
встать, но не смог даже пошевелиться. Попробовал снова – с тем же
успехом. В голову тут же скользнули незваные страхи: «Меня что,
парализовало? Да нет, кисти работают, да и на ногах пальцы
шевелятся», — думал я, снова пытаясь подняться. Хорошо хоть мысли о
слепоте развеялись по ветру, потому что перед глазами отчётливо
просматривались белые узоры на курсантском шевроне…
Стоп... а почему это у меня под носом
сияет чей-то шеврон?
И тут меня осенило: «Да ведь на мне
кто-то лежит, и судя по всему далеко не один. Как же тут
шевелиться? А вдруг это труп, или…», — пронзила мозг жуткая мысль,
от которой волосы встали дыбом, а по телу пробежало стадо мурашек.
В то же мгновение я стал выбираться. Напрягая мышцы до предела, я
панически расталкивал тела, пригвоздившие меня к твёрдой кушетке и,
наверное, немного перестарался.