- Мне кажется, моя невозможность больше выступать очевидна, - глухо отрезаю, поднимая на него жесткий взгляд, пытаясь без слов намекнуть, что он как минимум бестактен.
Еще и таким тоном свои вопросы задает… Пальцы невольно сильнее сжимают бокал. Но на Лёву похоже не действуют ни мои слова, ни мой взгляд. Тонкие губы продолжают кривиться в холодной улыбке, не затрагивающей серые льдистые глаза.
- И что же будешь делать в Краснодаре? – продолжает интересоваться.
- Пригласили в родное училище хореографом.
- А в Мюнхене ты разве по совместительству хореографом не была? – щурится, - И директор театра вашего был разве не твой…кхм…
Вежливо замолкает, косясь на моего отца, но проглоченное слово «любовник» так и звенит над столом в воздухе.
И откуда только знает, а! Длинно выдыхаю сквозь приоткрытые губы.
Возможно в другой момент мне бы его такая осведомленность польстила. Возможно…
Но я прекрасно улавливаю в Левкиных вопросах толстый намек на то, что катилась бы я из Краснодара куда подальше и прямо сейчас, и это ни хрена не лестно, а совсем наоборот!
- Я предпочла Краснодар, - холодно отрезаю.
Лёвка снисходительно хмыкает, шаря оценивающим взглядом по моему заалевшемуся лицу, чем меня невероятно бесит. Впрочем, у него за звание самой раздражающей персоны этого чудного вечера очень быстро появляется достойный конкурент. Я бы даже сказала, дающий сто очков вперед. И это простой как палка-копалка Васильев «Васёк» Егор.
- Ой, да Лёв, что ты Гульке душу рвешь, - толкает Егор давнего приятеля в плечо, переводя на себя Левино внимание, - Так этот немец такой мудак оказался, да, Гуль?
- Егор, - шиплю предупреждающе, чтобы заткнулся, но кто б меня слушал!
Из него как из перевернутого мусорного бака информация сыпется.
- Они ж вместе в аварию попали, Гуля за рулем была. Его там тоже немного поломало, но так…херня! Пару ребер, пару пальцев, не то что Гулико нашу. Но обидчивый оказался, хотел в суд подавать. Прикинь, какой кавалер?
От испанского стыда я на секунду прикрываю глаза. Нет, это давно не тайна, нет. Спасибо маме и нашей соседке Ульяне Вячеславовне, но всё же я бы предпочла, чтобы Лёвка об этом узнавал не прямо при мне. Не вижу его лицо сквозь сомкнутые веки, но отчетливо слышу, как он с усмешкой тянет.
- Мда. Шикарный мужик…И что, Гулико, подал? – спрашивает именно у меня.