Феникс не представлял, да и явно мог ответить кому угодно,
находясь под защитой Академии.
— Тебе хорошо, ты вон какой красавец, большой, грозный, сильный.
Уверена, тебя тут все уважают, — феникс, и правда, был самый
крупный из присутствующих. И магический резерв у него тоже
приличный, даже по человеческим меркам. А еще слушал меня с
нескрываемым удовольствием. — А хочешь, — тихонько предложила я, —
дам тебе вкусняшку?
У меня в сумке завалялся кусок эклера, я его только сейчас, пока
конспекты с учебником доставала, нашла. Сама есть не стала:
все-таки не первый день лежит, зачерствел. Но выбрасывать
благоразумно не спешила, а достала и на ладони предложила угощение
птице.
Феникс каждым глазом по очереди осмотрел угощение, понюхал и
быстро склюнул, а потом гортанно заклокотал. Еще бы, я и сама от
эклера бы не отказалась, только свежего, с нежнейшим кремом и
тончайшим тестом, проминающимся под пальцами. Пернатый склонился
надо мной и внимательно осмотрел: он явно улавливал мои мысли, и
они ему нравились. Эклеры пришлись огненному по душе.
— Если сможешь мне помочь, я тебе еще принесу, честно, —
заговорщицки шепнула я. — Как мне определить хотя бы твой
возраст?
Он определялся по магическому уровню — нужно вычислить
предельный для данного подвида и диагностировать, насколько он
заполнен в данный момент. Как только магия у феникса достигает
своего максимума, что происходит к концу жизни, то прорывается
наружу огнем. К этому моменту птицу стоит изолировать, прецеденты
случались всякие, магический огонь сложно потушить, а уж ожоги от
него и подавно лечатся тяжело.
У этого магия была сильной, но, кажется, до максимума ему
далеко. Если бы знать точно его подвид…
Я дотронулась до крыла, чтобы лучше почувствовать птицу, от
идущих тепла и силы стало уютно, а на душе спокойно. Наконец-то
неприятный инцидент на алхимии и его продолжение здесь отпустили,
перестав разъедать изнутри горечью обиды. Я сама не заметила, как
эмпатически потянулась к фениксу. Это похоже на огонь в камине,
когда протягиваешь озябшие на морозе пальцы и ловишь в ответ мягкое
тепло. Как солнечный луч, пробившийся сквозь тучи в серый дождливый
день.
— Какой же ты замечательный, — я нежно погладила крыло, потом,
осмелев, провела пальцами по спине.
Феникс закурлыкал и подставил голову, будто кот, предлагая себя
погладить и почесать.