С таким боевым настроем я спускалась со второго этажа, так как спальни находились там. Но на промежуточной лестничной площадке я остановилась. Мой взор упал на картину во весь рост. На ней была изображена римлянка, рисующая палочкой на песке рыбу. Рядом с ней стоял красивый черноволосый, кудрявый юноша.
— Лигия… — узнала я девушку из романа Генрика Сэнкевича «Камо грядеши».
— Я как увидел ее в свете зари, так сразу без памяти влюбился! С тех пор тоскую по ней, как Морфей по Пасифее!
Я обернулась на голос.
За мной стоял Евгений. Такой красивый и свеженький. Уж он точно не мучился всю ночь в угрызениях совести. Парень смотрел прямо на меня, словно гипнотизировал и продолжил свою тираду:
— И нет мне теперь покоя и ничего мне не надо: ни Рима, ни красивых женщин, ни злата, ни богатства. Хочу только ее… Хочу обладать ею и днем, и ночью. И старость встретить с ней… — я почувствовала как заливаюсь краской, будто это он все это говорит мне. — Я хочу лишь ее одну…
Он резко замолчал, а мне показалось, что у меня сердце выпрыгнет из груди. Я любовалась его серо-синими глазами и забыла все слова.
— Первая глава. Генрик Сенкевич, — сказал он мне, словно насмехаясь, и пошел спускаться на первый этаж.
— Я узнала, — за ним следом побежала я. — Эту картину твоя мама написала?
— Она.
— Мне понравились ее работы.
И зачем я пытаюсь с ним подружиться? Будто он оценит.
— Я заметил.
— Ты знаешь, я пять раз «Камо грядеши» перечитывала! И я героев почти такими же представляла. Правда, мне казалось, что у Виниция должно быть побольше шрамов, ведь он воин!
Женя остановился перед дверьми столовой и, обернувшись, добавил:
— И смуглее, прямо как я, он же был красавчик.
— И вправду ты похож на римлянина! — подхватила я.
Мы одновременно рассмеялись. Вдруг двери открылись. Перед нами стояла та суровая экономка и холодным тоном сказала:
— Завтрак на столе. Вас все ждут.
Все – это были Павел Олегович и одна молодая служанка, которая разливала по тарелкам кашу.
Я с тоской подумала, что мне придется ее есть, но, увидев привычные бутерброды, обрадовалась. Ненавижу овсянку! Углеводов полно, а сытости ни грамма. Уж лучше злаковый хлеб со сливочным маслом.
Павел Олегович сидел с суровым лицом, но выглядел гораздо лучше, чем вчера вечером. Мы поздоровались и сели рядом. Он весь завтрак молчал. И, возможно, про нас совсем забыл, если бы не Женя!