Я – отец? Этого не может быть. Пытливо заглядываю в зеленые глаза, удивительно красивые глаза. Вкладываю в это взгляд все свое негодование. Но она не отводит глаз. Я вижу, как ей тяжело даются слова, как она дрожит и волнуется. Но смотрит прямо, гордо вскинув голову.
А значит, это не шутка. Она настроена серьезно.
Надюша, ты не первая, кто пытается повесить на меня своего ребенка. Воспоминания болью отдаются под сердцем. Но я быстро загоняю их туда, где им самое место.
- Нисколечко! Думаешь, я бы притащилась сюда, чтобы пошутить? – она упряма и прекрасна в гневе.
- Я вообще ничего не думаю. Я просто уверен, что это очередная твоя игра!
- Игра?
- Обман, подлость, ложь! Называй, как хочешь, смысл останется тот же, - складываю руки на груди, отгораживаясь от нее. Часто это помогает мне на переговорах. Но не сейчас.
Она разворачивает смартфон к себе и с нежностью смотрит на экран.
Не понимаю, что со мной происходит. Я уже давно выбросил ее и нашу странную историю из головы.
Почему же сегодня едва увидев знакомый профиль в зале, бросаю все и отправляюсь искать ее фантом? Почему у меня внутри рождается предвкушение, когда я вижу прекрасную знакомку, ругающуюся с Инной Михайловной? Почему не вмешиваюсь раньше? Потому что хочу услышать ее голос, поверить, что это не сон… Чувствую волну возбуждения, что болезненно отдается в штанах.
Так же было в тот вечер, когда я увидел ее. В тот момент, когда я прикоснулся к ее матовой коже, в ту ночь в свете огоньков я почувствовал, как меня обжигает изнутри. И, оказывается, несмотря на прошедший год, ничего не изменилось.
- Я не обманывала тебя! – ее голос звучит звонко в большой приемной.
Брови сами собой ползут вверх, а губы складываются в подобие улыбки. Попалась, птичка!
- Я… Я не специально… - она уже не так уверена в себе. Вот и слабое место.
- Как это, не специально? Не специально прикинулась гостьей? Не специально врала о том, чем занимаешься? Или не специально нырнула ко мне в кровать?
- Я не хотела врать, так получилось, - она отводит глаза, и мне на секунду жаль терять их зеленый свет.
- Что теперь за игры? Чего ты добиваешься?
- Это не игра, Саша, – она перестает оправдываться, интересные переходы от раскаянья к праведному гневу. – И тогда все было по-настоящему. По крайней мере, для меня.