— В договоре предусмотрены отступные. После развода ты заберешь все тряпки и подарки, которые захочешь, и тридцать миллионов на счет.
— Рублей?
— Ты хочешь в валюте?
— Да, — я завожусь. — Если уж продаваться, то подороже.
— Хорошо. Назови свою цену.
Он придавливает меня презрением. Он явно ненавидит торговаться с девушками. Мне самой противно, я бросила глупость на эмоциях, а теперь язык не поворачивается назначить цену для своего тела.
— Пообещай, что с моими родителями ничего не случится, если я всё сделаю. Меня волнует только их судьба.
Влад хмурится, словно я заговорила на иностранном языке. Он обдумывает мои слова пару секунд и все же кивает.
— Им ничего не грозит, — произносит он.
— Где подписывать?
— Две первые страницы и три последние.
Я ставлю подписи одну за другой, пока не передумала. Чувствую, что осознание последствий вот-вот нагонит, но ведь у меня нет выбора по большому счету. Он сказал, что моим родителям ничего не грозит, а это самое главное для меня. Я не так наивна и вижу, что Влад не внушает доверия, но мне нужно хотя бы его слово. Хотя бы надежда.
Как выбираться из условий договора, я буду думать потом.
О том, что три года должна жить чужой жизнью.
Спать с чужим мужчиной.
Я подписала договор, но не приняла эти правила. Я должна что-то придумать…
— Пойдем. — Влад резким жестом откидывает бумаги и берет меня за ладонь. — Уже поздно.
Он тянет меня к лестнице, приобнимая за талию и показывая, что мое упрямство не стоит ничего против его стальных мускулов.
— Влад, — произношу на выдохе. — Мне нужно время, чтобы привыкнуть к тебе.
— Привыкай сейчас.
Ступеньки тают под его уверенными шагами. Он не думает останавливаться, уводя меня наверх.
— Нет, Влад, пожалуйста… Нет! Ты же не подонок, я чувствую, не надо так со мной…
Я пытаюсь вырваться: перехватываю его напряженные руки, бьюсь и распаляюсь от собственной беспомощности. Слышу, как трещит ремешок блузки, когда дергаюсь со всей силы. Тонкая ткань не выдерживает и распускается по шву, обнажая мое тело. Черное кружево бюстгальтера показывается в разрезе блузки, из-за чего я замираю, боясь пошевелиться и оголиться сильнее.
Сердце колотится, как загнанное, я в панике и едва различаю строгое лицо Влада перед собой. Его черты как будто выточены из камня, суровые и идеальные. Он использует затишье и бросает меня на стену, перенося ладони на мои плечи.