─ Приступайте, ─ распорядился Величество, болезненно сжимая мои плечи – синяки останутся знатные.
─ Я заранее прошу прощения, ─ будто бы искренне извинился блондин, вставая передо мной. ─ Ничего личного.
Я могла только печально усмехнуться в ответ, обречённо осознавая, как быстро все мои тайны сейчас раскроют, а потом в виски́ ударил разряд чистого тока. Режущая боль взорвалась под черепной коробкой и начала усиливаться, как землетрясение, с каждой секундой становясь всё страшнее.
─ Для чего ты сняла с моего сына проклятье? Ты знала, как это сделать? ─ напирал император, впиваясь своими когтями, и я готова была признаться даже в том, чего не совершала, лишь бы всё это прекратить.
─ Нет… Я понятия не имела о том, как его снять… ─ едва могла шевелить языком я, но ещё боролась. ─ Почему Вы вообще думаете, что это я?
Я чувствовала, как моя голова превращается в раскалённый шар, видела, как вспотел мужчина, изо всех сил стараясь пробить мои щиты, но не мог. А ещё мои часы нагрелись, ощутимо обжигая руку, только я уже пребывала не в том состоянии, чтобы хоть как-то на это отреагировать.
─ Ложь! ─ в ухо завопил дракон. ─ Просто признайся, что сделала это специально, чтобы его подчинить и навредить мне!
─ Ваше Величество, больше нельзя… Она может умереть!
─ Продолжай! ─ взревел он.
Кажется, из носа и ушей хлынула кровь, и перед глазами всё начало расплываться, но я должна была сказать хоть что-то в своё оправдание, что-то, что хотя бы ненадолго отсрочило бы мой жуткий приговор, и, невзирая на боль, я всё же нашла в себе силы выкрикнуть:
─ Я люблю Вашего сына! Люблю его! ─ голос оборвался, и я просто зашептала. ─ Это всё… что я могу сказать… Клянусь всем, что мне дорого.
Признание вызвало шок в массах, и император даже конечности свои убрал, затихнув на мгновение. Неестественная тишина ненадолго захватила помещение, но ровно до слов, прозвучавших для меня настоящим набатом, предвещающим полный крах всего.
─ Отец, что ты наделал?! ─ раздалось громоподобное, и в дверях возник принц.
Браво, Лина. Ты только что призналась в несуществующей любви к дракону, и теперь он будет думать, что ты от него без ума…
Как же хорошо, когда вовремя падаешь в обморок…
* * *
Ему впервые не хотелось идти на занятия и строить из себя строгого преподавателя, но вовсе не потому, что разонравилось им быть, а потому, что он уже предвидел реакцию студентов и всех остальных. Уже точно знал, кто и что скажет на его преображение, каким тоном будут звучать поздравления, а ещё сколько ненужного внимания он теперь начнёт привлекать.