- Мы подумали, что будет не к месту. Серёга, представь, что ты
избавился от 45и килограммов лишнего веса. Я вот три раза так делал
и до сих пор стройный, каждый развод приносил облегчение. Будто
крылья вырастали, даря непреодолимое чувство свободы. Тебе ещё
повезло, что сразу избавился от головной боли и бумажной волокиты,
- сказал парень, и мы с ним попрощались.
Я и шёл со стоянки в класс на разбор. Потный, уставший и с
букетом. Всё как у лошади на свадьбе - в цветах и мыле.
Взгляды техников в мою сторону не особо волновали. Кто-то
пытался пошутить по поводу хризантем, мол, теперь так награждают за
сбитый.
- Сергеич! - окликнул меня Дубок, шедший ко мне быстрым
шагом.
- Слушаю, Елисеич.
- Ты мне про полёт не всё рассказал. Всё у тебя работало? -
спросил Дубок.
- Ничего экстраординарного не заметил. А что?
- Вот ты не увидел ничего «экстра», а я обнаружил, - сказал мой
техник и протянул пулю. - Дарю.
Я не мог придать значение этому трофею, поскольку до сих пор не
получалось сосредоточиться. Новость про Олю заставила слегка
тормозить. При ближайшем рассмотрении я сразу определил, отчего
пуля.
- Ну, это ДШК. Калибр 12.7, марку пули точно назвать не могу. К
чему этот подарок?
- Это с твоего самолёта. Застряла в подголовнике катапультного
кресла, - серьёзно сказал техник, будто он стал свидетелем чего-то
фантастического.
- Повезло мне. Спасибо за подгон. Буду теперь её хранить...
- Сергей, это знак. Для тебя уже второй, - сказал Дубок, подойдя
ближе. - Катапультирование - это раз. Пуля - это два. Как я слышал,
ты в училище самолёт в поле посадил...
- Ой, Елисеевич! - отмахнулся я. - Сегодня вообще не тот день,
чтобы ещё мне о предзнаменованиях каких-то рассказывать.
Предлагаешь не летать?
На этот вопрос Дубок отвечать не стал.
- Ты бы ещё перекрещивал меня перед каждым вылетом, как Макарыч
в известной картине, - сказал я, укладывая в карман пулю. - Не
переживай, я заговорённый.
- Дай Бог... - тихо сказал Дубок, и тут же замолчал.
Не сильно в эти годы приветствовалось в армии быть верующим. В
основном все были атеистами.
- Ладно, пойду. Если хочешь, можешь крестить меня, - улыбнулся
я.
- Сергеич, я тут хочу над фюзеляжем покумекать, - сказал Дубок,
показывая мне трафарет со звёздами. – Не против, если оформлю?
- Не возражаю, Елисеевич, - ответил я и направился на
разбор.