- Дорогая, я просто пояснил, что не надо разбрасывать мои вещи.
Если тебе что-то нужно, то просто спроси, - я чувствовал, что она
нервничает и злится. Не помню, чтобы когда-нибудь прежде госпожа
Евстафьева вела себя подобным образом. Она всегда была образцом
жизнерадостности и оптимизма, а сейчас с ней происходило что-то не
то. Нет, я вполне понимаю, что после случившегося в Шалашах ни о
какой жизнерадостности не могло быть и речи в ближайшее время.
Хотя… как знать, с ее характером и энергией, она вполне могла уже
несколько часов сбросить большую часть негатива и оставить лишь
одно страстное желание: «всех убить». Но все-равно с ней
происходили перемены, которые не укладывались в мое понимание.
- Я спрашиваю, ты чего, трахнуть меня хочешь? – она прищурилась.
Сделала это как-то странно, что я не представлял, какой будет ее
следующая реакция, после ответа на ее непростой вопрос.
- А ты сама этого хочешь? – я сел рядом и положил ладонь на ее
голую коленку.
Не скрою, меня дразнило ее голое тело, которое едва прикрывал
плащ с вышитыми на спине знаками Сварога и арийскими рунами. В этом
наряде она выглядела еще соблазнительнее, чем если бы без него. Но
после случившегося в Шалашах, я даже не помышлял об этом, пока она
не задала такой вопрос сама. И после трагедии Айлин я сам ограничил
себя в нескромном общении с дамами, хотя этого не требовала ни
Айлин, ни моя ни во всем обычная мораль. Мне просто хотелось так
сделать, как бы этим лишением подчеркнуть ценность прежних
отношений с госпожой Синицыной. Но она теперь элина – почти богиня,
и очень далеко отсюда. А мое тело не первый день требует обычных
человеческих радостей. Это не значит, что я пущусь в них прямо
сейчас, однако наложенные запреты в ближайшее время следует
пересмотреть.
- Ну, чего молчишь, ваше благородие, - я нежно провел по ее
голой коленке и поправил бинт на другой.
- Нет, не хочу, - она отвернулась. – Дай мне сигарету. Не нашла
их у тебя. Зато вино какое-то, - она кивнула на стол.
Там стояла открытая бутылка вина, того самого, которое я учил
пить Айлин из астральной проекции, и бокал. Конечно, баронесса
нашла это в шкафу, часть вещей из которого тоже лежали на столе. Я
встал и подошел к шифоньеру. Там в сюртуке у меня хранилась
коробочка «Никольских».
- Ты меня сейчас по коленке гладил, а мне, знаешь, что… - Талия
запахнула плащ, прикрывая свои полные груди, которые выглядывали
из-под него все равно, - мне от этого трахаться не захотелось
вообще. Это какая-то подлая жесть. Теперь боюсь, вдруг я вообще
никогда не захочу. Саш! – неожиданно громко произнесла она мое
имя.