- Хотелось бы сказать – да минет меня
чаша сия, только все предрешено. Мятеж начнется сегодня, и
предотвратить его невозможно!
Адмирал достал сигарету, хотя
последнее время старался курить поменьше, сберегая здоровье. Все же
возраст давал о себе знать, замучила отдышка. Но сейчас уже ни к
чему себя ограничивать, так и так умирать, другого выхода просто
нет, по крайней мере, он его не видит.
- Послезавтра тут война начнется, да
уже послезавтра. А потом победители начнут вершить расправу над
побежденными, упиваясь властью и мстя за пережитые раньше
страхи!
Асарола чиркнул спичкой, закурил
сигарету, к потолку потянулись сизые струйки дыма. Адмирал прошелся
по кабинету, мучительно размышляя – в мозгу словно перелистывались
невидимые и непонятно откуда берущиеся страницы, словно читал книгу
или справочник с таблицами и фотографиями. Такое представить
невозможно, но он понимал, что это есть на самом деле – знать о
будущем, стать провидцем.
- О таком говорить никому нельзя –
сочтут безумцем. Такова участь всех прорицателей, и многих пророков
– им всегда начинают верить только после их смерти. Хотя…
Пришедшая в голову мысль в любое
другое время могла бы испугать моряка, который всегда истово верил
в бога – кто пережил войну, и бушующие шторма, всегда верит воле
всевышнего. И сейчас, вспоминая все виденное и пережитое в жизни,
когда-то прочитанное, рассказы сослуживцев, он начал понимать, что
с ним произошло.
- Иной раз перед смертью бог дает
избранным им увидеть будущее. Вот только люди не могут
изложить пророчества полно. Рассказать об увиденном откровении
сложно, потому говорят иносказаниями, да и сил на саму жизнь уже не
остается. Но у меня есть две недели, чуть больше даже, а потому
может быть, мне стоит написать?
Задав самому себе вопрос, адмирал
покачал головой – Нострадамус с него не выйдет, да и катраны не
запишет. Да и кому нужны эти «откровения», ведь это не остановит
кровавую бойню, что будет тридцать с лишним месяцев терзать его
многострадальную страну.
- Зачем мне все это поведано?!
Асарола посмотрел на распятие, еще
раз перекрестился, и тут в голову неожиданно пришла мысль, которую
он прошептал:
- Или мне нужно остановить эту бойню
в самом ее начале?! Выполнить присягу с оружием в руках, а, не
безропотно принеся себя в жертву тем, с кем служил долгие годы, а
они оказались клятвопреступниками?!